Моя любимая – рыжая ведьма

Лунёва Мария

– Малика, – из глубокой дремы меня вывел голос охранника Муфа,– мы уже закрылись. Вот, тебе клиенты чаевые оставили, не стали тебя будить, – в мою ладонь неуклюжий крупный мужчина ссыпал горсть монет. – Проводить тебя до академии?

– А Карель? – сонно выдохнула я

– Она с Фаяром ушла. Ну, проводить?

Я кивнула и убрала монетки в мешочек. Их оказалось до неприличия много. Но считать деньги не осталось никаких сил. Смена закончилась. Осталось доползти быстрее до общежития и хоть немного поспать.

Глава 2

Утро выдалось

мучительным. Мозг отказывался признавать тот факт, что пора вставать и настаивал на том, что еще ночь и приличным ведьмам положено спать. Тело с ним было абсолютно согласно. Только вот окружающим их мнение было до уличного фонаря!

За стенкой в соседней комнате чем-то громыхали. Над головой топали, как стадо троллей. И в довершении ко всему, по коридору маршировала, стуча каблучками, учитель Сальвовски и раздавала приказы кому-то невидимому, но топочущему, как копытное животное.

– Ну, куда вы несете сушилки, что сложно догадаться вложить листы бумаги внутрь, а не тащить их охапкой в руках?! – наставительно ворчала преподаватель. – Третий курс, а никакой сообразительности. Студентка лу Фоено, остановитесь сейчас же и сделайте все как положено!

В коридоре раздался грохот, словно кого-то об пол приложили, вот прямо подкинули к потолку и поймать забыли. Мое воображение тут же нарисовало нашу старосту Саманту лу Фоено, которую сейчас ругала по полной недовольная Сальвовски, раскинувшейся на деревянном полу в позе звезды с торчащими в разные стороны длинными косичками. Всю картину невинно убиенной девы испортил очередной вопль учителя:

– Силы Трехликого, безрукая ты, что ли?! Ну, стопочкой бумагу уложи, аккуратно. Что ты скинула абы как. Ой, беда с тобой! – за дверями снова послышалось копошение и шуршание листами бумаги.

– Ну, что ты делаешь? Видишь же, торчит! – снова ворчание Сальвовски.

В этот момент я очень хотела, чтобы ее кто-нибудь приложил этими сушилками. Ну что за манера кричать прямо под дверями! Ни комнатой дальше, ни комнатой ближе, нет, вот прямо у наших дверей нужно срочно шуршать этой бумагой и бубнить!

Простонав, я натянула подушку на голову.

– Не поможет, соседка, время уже, – раздалось над моим ухом. – Я и так уже целый час бабочкой порхаю, чтобы тебя раньше времени не разбудить!

– Прокляни их всех, Рояна, – пролепетала мученически я, плотнее прижимая к себе такую любимую подушечку.

– Не могу, Малика, тогда они узнают, что я темная ведьма и вообще общаться перестанут, – донеслось в ответ.

Сдвинув подушку на бок, я привстала. Ну что за мука вставать ни свет ни заря. Кажется, что вот только глаз закрыла. А нет, уже и светло за окном и соседи в своих комнатах скребутся. Вот бы хоть разок выспаться, но куда там, даже на каникулах придумают повод, чтобы на рассвете стащить студентов с постели.

– Рояна, они и так с нами не общаются. Прокляни их, я тебя как подругу прошу, – взмолилась я

– Еще чего, поднимайся, давай, в повозке выспишься по дороге. Только представь, целую неделю в чистом поле с боевиками из Академии Боевого Искусства зажигать. Романтика! – подруга, наконец, отошла от моей кровати и затанцевала

со своей сумкой в объятиях. – Представляешь, Малика, – ночь, звезды, костер и высокий мужественный маг.

Я усмехнулась и решила вернуть подругу в суровую реальность, пока она в своих мечтах уже замуж не выскочила прямо там, у костра, за этого высокого мужественного мага.

– Этого не представляю, а вот картинка – я, ты, ночь и стадо комаров, вполне вырисовывается! – приструнила я разыгравшуюся фантазию подруги.

– Занудная ты ведьма, подружка, – огрызнулась Рояна, – и как я с тобой три года в одной комнате уживаюсь? Ну почему все обязательно должно быть плохо? Ну, ты же меня всего на два года старше, а ведешь себя как старая столетняя дева. То у тебя метелка кривая, то котелок прохудился.

Наконец-то собравшись с силами, я села и потянулась.

– Потому что я реалистка, и потому что у нас постоянно все кривое и косое, – пробубнила я. – Не моя вина, что над нами рок невезения.

Рояна скривилась, а потом внимательно меня оглядела.

– Вот! Ты даже снять перед сном этот ужас не удосужилась, – она обвинительно ткнула в меня пальцем. – Сама виновата, а все на злой рок спихиваешь. Вдруг ночью к нам по ошибке пара сногсшибательных красавчиков заглянет, а ты в этом кошмаре. Считай – упущенные возможности!

Зевнув во весь рот, я покосилась на серое форменное платье, которое, действительно, поленилась снять. Я была ночью такая уставшая, что просто заползла в комнату и рухнула на постель, и уже лежа на животе, скинула туфельки ногами.

Отмахнувшись от подруги, я стянула форму разносчицы через голову.

– Единственные, кто сюда может вломиться ночью, – это пьяные ведьмы, которым побоку в чем я там сплю, – опровергла я слова соседки по комнате. – Где ты в женском общежитии для ведьм и магичек сногсшибательных красавчиков видала? Если такие и рискнут сюда сунуться, то будут соблазнены метлой нашей вахтерши.

Подруга, казалось, меня не слушала вовсе. Она танцевала по комнате в обнимку с сумкой и витала при этом в облаках. Удивительно, как темная ведьма может быть столь романтична.

– И все равно ты зануда! Красивой нужно быть всегда, – мечтательно протянула Рояна. – Судьбе нужно всячески помогать себя любимую пристраивать получше. Ты же знаешь присказку: «Мечтаешь выиграть много денег – купи хотя бы лотерейный билет!»

Я промолчала. Не хотелось портить ей настроение. Я-то знала, что за всем ее напускным романтизмом и изрядной долей ведьминской вредности скрывается бедная обиженная напуганная девушка. Мы так долго живем бок о бок, что успели не просто притереться, а намертво привязаться друг к другу. Это для других мы были самыми зловредными особами группы «Травниц» третьего курса, а наедине за закрытыми дверями мы позволяли себе расслабиться и побыть самими собой. Я – вечной пессимисткой, не верящей ни во что хорошее, а Рояна – мечтательной девушкой с такой тоской ждущей свою любовь. И так хотелось, чтобы она нашлась, – любовь эта, – в виде огромного и сильного состоявшегося мужчины, который увезет ее далеко-далеко и спрячет ото всех.