Моя любимая заучка
Шрифт:
Добрый староста Заболотин спаивал старшекурсников и сидел в кресле довольный, как слон. Громов расположился по соседству и небольшими глотками отпивал из бутылки.
— Ну рассказывай уже. Мне вот одно непонятно. Как так получилось, что у вас с Ромашовой был секс?
Громов тяжело вздохнул.
— Да это даже и сексом назвать трудно.
— Это как? Она тебе отсосала что ли?
— Нет. Можно сказать, что это произошло против её воли.
Боря удивленно вытаращился на друга.
— Так вот, чего ты такой нервный ходишь. Боишься, что
— Да не боюсь я ничего. Вернее, последнее, чего бы я опасался, это то, что она кому-то расскажет. Страшит то, что я не могу себя контролировать рядом с ней. Какое-то странное помешательство, — задумчиво протянул Громов.
— Дружище, да ты влип по полной, — хохотнув, Боря стукнул Макса по плечу, — Ты ж запал на неё. А то, что ты называешь помешательством, в народе кличут влюблённостью. Ты влюбился в неё.
Боря говорил так, будто всё на свете знает. А слово «влюблённость» резануло по ушам, как острым ножом. Громов бросил возмущённый взгляд на Бориса:
— Что за чушь?
— Не спорь, Макс. Вот ты сам подумай, — Заболотин поднял указательный палец вверх и начал говорить, словно преподаватель, — Что было у тебя с Паулиной? Вы тупо трахались на протяжении хрен пойми какого времени, свечку я особо не держал. Я никогда не видел, что бы ты ей что-то дарил или смотрел как-то по-особенному. Да элементарно, чтобы ты просто о ней говорил с кем-то. Не было же такого. Она просто была с тобой. Оказывалась рядом, когда тебе это было нужно. А также куча других девчонок. Что ты испытывал к ним?
Громов задумчиво слушал и понимал, что тот говорит элементарные вещи, о которых бы если сам задумался, то сразу всё понял.
Что он испытывал к Паулине или любой другой одноразовой подружке?
Да ничего. Эмоциональная волна не сбивала с ног, сердце не стучало чаще, и внутренности не скручивало, намотав на кулак. Это всё относилось только к Ромашовой, но ни с кем больше он ничего подобного не испытывал.
— Желание?
Заболотин рассмеялся.
— Это понятно. Я про глубинные чувства. Но можешь не отвечать, тут и так всё понятно. Ничего ты ни к кому не испытывал. Именно поэтому сейчас не понимаешь, что вообще происходит, и что с этим делать. Но твои методы, Макс, не совсем хороши. Сначала ты взял её против воли, потом тащишь её за загривок, там пристаёшь к ней, тем самым разрушая её отношения с качком. Нет, у тебя, конечно, получилось, но так опрометчиво действовать нельзя.
Громов устало прикрыл глаза и вздохнул.
— Да понимаю я, что так нельзя. Но как можно просто не знаю. Точнее как нужно. Раньше хватало просто щёлкнуть пальцами, и у меня сразу же оказывалась спутница на ночь. Да и знаешь, это ведь Ромашова. У нас взаимная ненависть с первого курса. Она меня ненавидит. Сегодня она даже мне зарядила пощечину, так что пострадала не только Паулина.
Боря откинул голову и заржал. Громов отлично его понимал. Насколько необычной была вся эта ситуация.
— Дружище, ну ты в полной мере заслужил.
— Согласен.
Друзья на какое-то время замолкли, каждый думая о своём. Уже хороший от алкоголя Тёма споткнулся на ровном месте и свалился на ничего не ожидающего Борю.
— Прости, братан! — икнул Тёма тому прямо в лицо, — А ты мягкий, можно я тут полежу…
Боря, громко матерясь, скинул его с себя, как пушинку, а тот свалился на пол и так и остался там лежать посреди гостиной на ковре.
— Тёма, на твоём месте я бы не сдавался, с девчонками не срослось, так хоть пацанов со счетов не скидывай! – колко подметил Громов.
— Да пошёл ты! — еле разборчиво раздалось откуда-то снизу.
Боря приподнялся на кресле и посмотрел на валяющегося Тёму, тот лежал и пьяно хихикал, даже не пытаясь подняться.
— Хотя, давай ещё чуть-чуть поглядим, ты главное не вставай. Возможно кто-нибудь из женского пола споткнется об тебя, ты только успей среагировать, сразу раздевай. А я, как староста, разгоню всех отсюда.
— Спасибо, буду благодарен, — отсалютовал Тёма и закинул руки за голову, пьяным блуждающим взглядом изучая потолок.
Боря уселся обратно в кресло и отпил из своей бутылки пива.
— Если ты продолжишь вести себя так же по отношению к Ромашовой, не думаю, что из этого выйдет что-то хорошее. Нужно менять тактику. Я серьезно.
Громов устало вздохнул.
— Мне ей серенаду спеть, встав на одно колено?
— Не утрируй. Попробуй сделать ей какой-нибудь приятный сюрприз. Подари что-нибудь. Все девчонки любят подарки и внимание. Не обязательно что-то дорогое, я бы даже не рекомендовал дарить подарки за бешеные бабки, скорее всего она не примет. Гордая же. Подумает, что ты пытаешься откупить свои грехи.
— Я дарил ей цветы.
Боря удивленно вытаращился.
— И что она сказала?
Громов развел руками.
— Ничего, я послал ей их анонимно. Это было ещё в самом начале после вечеринки. Не смог удержаться, хотелось что-то сделать.
— Ну тогда это не считается. Наверняка она приписала этот подарок кому-то другому. Красивый поступок, конечно, но абсолютно бесполезный, — вздохнул Боря, — Надо действовать от своего имени. Если после первого раза результата не будет, то просто продолжать действовать. В твоём случае будет посложнее, так как ты умудрился натворить делов. Но я считаю, что при большом желании измениться, в этом мире можно абсолютно всё.
— У тебя у самого никого нет, любовные статьи что ли читаешь втихаря в женских журналах?
Боря хмыкнул.
— Просто это логично. И у меня две сестры, которые постоянно жалуются на своих бойфрендов. Я их поддерживаю, подсказываю со своей стороны, как парень, что можно сделать или что лучше сказать в той или иной ситуации. А они в свою очередь рассказывают, что чувствуют, чего им не хватает. Какие бы девчонки разные ни были, они остаются девчонками.
— Я понял.
— Ну и?