Моя месть. Шах, тебе мат!
Шрифт:
– Не нервничай. Мама сказала, что она с внучкой прогуляется в оливковую рощу.
– А вы не хотите искупаться, ЖенюлИ?
Муж обращается ко мне на вы не из уважения, а потому что нас двое. Я и наш шестимесячный сыночек, пока еще купающийся внутри меня.
– Не крутись, Ром, а то мне кое-что в шею упирается, - говорю, прижимая головой, Ромкино восстание в шортах.
– Иди-ка ты охлади своего младшего друга…
Приподнимаю голову, чтобы встать, но не успеваю, потому что загребущие руки мужа меня хватают под мышки, подтягиваю
– Мне ужасно нравится твое беременчатое состояние. Тебе оно идет. Ты самая красивая беременяшка. У тебя самый очаровательный животик.
– Очень интересно, Зорин. А где это ты успел разглядеть других менее красивых беременяшек?
– выдыхаю намеренно капризно и жеманно, старюсь с мужем играть.
– Ой, Женька, не корчись. Тебе это не идет. Ты мне больше нравишься в образах строго адвоката и Снежной королевы.
– Хорошо, что не медсестрички и училки, - хикаю.
– Кстати, отличные ассоциации. Может поиграем вечерком, - игриво подмигивает мне Зорин, спускаясь дорожкой поцелуев с купола живота к паху, его похотливые пальчики сразу же забираются под край моих пляжных трусиков.
Начинаю хохотать, но не от щекотки, а от воспоминаний.
– Ну, ты чего, сладкая? Я же аккуратно…
– Ты смотри не увлекайся проверять стратегически важные места, - заливисто смеюсь и грожу ему пальцем.
– А я до сих пор помню, когда ты самый первый раз без зазрения совести полез их проверять.
– Вот ты, Женька, сочинюха. Это просто у меня пальцы замерзли. Ну, и я их решил погреть, там где альпинисты руки греют.
– Так….Стоп-стоп, драгоценный Роман Дмитриевич. Смотрю, у Вас начал ранний склероз развиваться. Ты же мне все эти годы рассказывал, что у тебя, когда я села в салон твоего бегемота, снесло крышу от любви ко мне.
– Ой, Евгения Юрьевна, бросьте свои адвокатские крючки. Всё бы Вам к словам цепляться. Крышу мне снесло, в самую первую встречу с тобой. И кстати, сладкая моя, самый первый раз я мог залезть в трусишки к зайчишке еще тогда, когда тебя у суда похитил.
– Серьезно?!
– наигранно удивленно смотрю на мужа, прищурив глаза.
– Зорин, ты все же хулиганистый хулиган.
– Ой, только не надо, мадам Зорина, наговаривать на меня.
– Если бы я реально хотел тебя тогда присвоить, то уж поверь мне…
Пока Роман рассказывает свою версию, вспоминаю…
Как буквально за несколько дней, пока муж находился в клинике Владивостока, я с помощью славного Ивана Федоровича сменила свою девичью фамилию Томская на Зорину.
Это известие для Романа стало вторым после беременности, которое его привело в замешательство и восторг.
Когда мы из аэропорта приехали домой, я первым делом вручила Зорину тест с двумя полосками и сроком десять недель, а затем положила перед ним на стол свой новенький паспорт.
Сейчас уже и не знаю, что сыграло самую главную роль в стабилизации наших отношений,
Я нашла для себя форму воздействия на мужа. Теперь пишу ему защитительные речи.
В них четко по пунктам расписываю все мои претензии и аргументы.
Сначала Роман хихикал над этим, а теперь делает также.
Этот формат решения и обсуждения вопросов позволяет нам избежать многих проблем.
– ЖенюлИ, а давай после Вовчика родим еще девочку?!
– выдергивает меня из задумчивости Ромка.
– Еще одну девочку? Ты же сам сказал, у принцессы должны быть два рыцаря.
– Говорил-говорил…Не отрицаю. Но Галчонку будет одной грустно.
– Уверен? У наших двух Галь очень дружный междусобойчик. И маленькая, в принципе, не очень стремится к общению.
– Знаешь, Жень, у меня в отношении Галчонка есть мысль. Надо её, как она немного подрастет, начинать учить играть в шахматы.
Смотрю на мужа с вопросом во взгляде.
– Ну, и что я не так сказал? Галинка - копия твоя. И характером тоже. Ее в отличие от Димки ничего не впечатляет. Она даже не капризничает никогда. Всегда ровная, спокойная, невозмутимая. Только смотрит так, что аж дрожь берет.
– То есть, Зорин, ты сейчас меня назвал холодным сухарем?
– Нет, сладкая! Ты у меня очень горяченькая и мокренькая, - пошленько хихикает Ромка и снова залезает мне под край трусиков.
– Мам, пап, вы чего снова тут за занавеской спрятались, а?
– как всегда не вовремя появляется Димка-младший, точная копия своих отца и деда.
– Мы не прятались, Дим, просто маме с Вовкой-морковкой жарко стало на солнце, - тут же находится Рома.
– Ага! Ну-ну. Знаю я вас. Спрячетесь и шепчетесь, - хмыкает сын.
– Бабушка сказала, что уже пора на ужин собираться.
– Спасибо, милый мой! Дай, я тебя поцелую.
Димка подставляет щеку. Только успеваю чмокнуть, как сын тут же вытирает место поцелуя и со словами: «Ну, все! Ну, хватит!» - уносится в дом.
– Весь в своего отца, - морщу носик, смотря на мужа.
– Ой, вот только не нужно наговаривать на нашу фамилию. Грех это! Я, и ты это знаешь, очень даже люблю целоваться. Хочешь продемонстрирую. Ночью, - многозначительно произносит Роман и незаметно потирает область ширинки.
– Вот только не надо пугать нас вашим хомячком, - игриво дергаю плечом и походкой уточки направляясь следом за нашим сыном.
Во время семейного ужина у нас как всегда не обходится без веселых шуточек и подколок. Наблюдая за всеми, в очередной раз думаю, что в жизненных шахматах я сумела выиграть свою самую большую игру, став Королевой своего истинного Короля.
Да, своим браком с Зориным я хотела отомстить.
И у меня это получилось.
Обретя дружную семью, я сумела стать любимой и счастливой вопреки всему и всем!
И за это я благодарна своему Королю, чью фамилию ношу я и мои дети.