Моя милая леди
Шрифт:
Хватит ли ей духу начать все заново?
«Должно хватить», — сказал ей внутренний голос. Она видела по телевизору фрагмент своего интервью, и ей понравилась смелая, уверенная в себе женщина, смотревшая на нее с экрана.
Почему бы ей снова не стать той женщиной?
— Мамочка? — раздался в темноте голос Стеффи.
— Да, малышка?
— Может, нам позвать Майкла с нами на карусель, чтобы ты перестала грустить? В тот день ты много улыбалась.
— Да, мне было весело.
— Майкл тоже много улыбался. Думаю, нам надо его позвать.
Озвучив
Рокси повернулась на бок.
Может, на самом деле все проще, чем она думает? Может, препятствия на пути к лучшей жизни существуют только в ее воображении?
Майкл обвинил ее в том, что она опустила руки и не хочет двигаться вперед. То же самое можно сказать о ее матери, которая всю свою жизнь цеплялась за воспоминания о трагической любви, отгородившись невидимой стеной от остального мира. Уэнтворт, в отличие от нее, был человеком действия. Любовь не казалась ему чем-то сложным. Он собирался противостоять своему отцу, и, если бы не злой рок, возможно, ему бы удалось отстоять свое право быть счастливым.
Рокси обхватила себя руками. Может, она и не Синклер, но почему бы ей не последовать примеру возлюбленного своей матери?
Она машинально взяла с тумбочки свой мобильный телефон. На экране по-прежнему было сообщение Майкла.
«Ты не была ошибкой», — написал он.
Что он имел в виду? Ее дело? Ее саму? Может, и то и другое? Как бы там ни было, эти четыре слова подарили ей надежду.
«Где это слыхано, чтобы Темплтон отказался добиваться того, чего он хочет?» — Майкл отлично помнил, когда сказал эти слова своему брату, но ситуация, в которой он оказался, была несколько другой. Грант и Софи были оба горды и упрямы, и это мешало каждому из них сделать первый шаг. Майкл пытался поговорить с Роксанной, но она не хотела его слушать.
Разве он мог ее винить? Она страдала, а его волновало, что он потерял свой бизнес и подвел семью.
Майкл положил скоросшиватель в большую картонную коробку. Одним из недостатков фирмы, состоящей из одного человека, является то, что все приходится делать самому.
«Зато у тебя мало вещей, и сборы не займут много времени», — подбодрил он себя, убирая в коробку еще одну папку.
Стопка писем Уэнтворта лежала поблизости. Ее нужно вернуть Рокси. Он пять раз тщетно пытался до нее дозвониться и в конце концов отправил ей сообщение.
— Значит, это правда.
Подняв голову, он увидел своего отца, Майкла Темплтона Второго, который без церемоний вошел в кабинет и сел в кресло за столом, словно это был его собственный офис. Его волосы цвета соли с перцем были зачесаны назад. Эта прическа подчеркивала его мужественные черты, а элегантный плащ от «Берберри» говорил об успехе и финансовом благополучии.
— Когда Джим Брэссард сказал мне, что ты обращался к нему по поводу работы, я не поверил своим ушам. Что, черт побери, происходит?
Майкл положил в коробку
— Разве не видно? Я закрываю лавочку.
— Я вижу. Но почему ты закрываешь свою практику? Ты ничего не говорил. Я думал, тебе нравится работать на самого себя.
— Есть мне тоже нравится.
Судя по сдвинутым бровям, отец не оценил его остроумный ответ.
— Видимо, таким образом ты попытался сказать, что твой бизнес сейчас испытывает небольшие затруднения.
— Малюсенькие, — смеясь, ответил Майкл. — Может, ты не заметил, папа, но в стране сейчас экономический кризис.
— Если бизнес идет плохо, необходимо удвоить усилия. Нельзя опускать руки, Майкл. Темплтоны так не делают.
Майкл стиснул зубы. Господи, как же он устал от всех этих требований и ожиданий!
— Помнишь, когда ты начал заниматься плаванием, ты первое время был самым слабым в группе?
— Я только помню, что был на два года младше остальных.
— Да, но ты приложил больше усилий и в конце года стал сильнее всех своих товарищей по команде.
Разве могло быть иначе, когда отец каждые выходные водил его в бассейн на дополнительные тренировки? Майкл безропотно подчинялся ему. Он хотел получить одобрение отца, сделать так, чтобы тот им гордился. Стать лучшим из лучших.
— Мы с матерью столько в тебя вложили не для того, чтобы ты пасовал перед трудностями. В твоем возрасте у меня уже была процветающая практика и два партнера. Да, у меня тоже бывали трудные времена, но я стискивал зубы и продолжал бороться.
— Что, если я этого не хочу? — не выдержал Майкл.
— Что за бред? Разумеется, ты этого хочешь. Когда в прошлом году я сказал, что тебе следует открыть свое дело, ты со мной согласился.
Тебе следует. Они никогда не обсуждали, чего хочет сам Майкл. Может, ему пора перестать быть марионеткой?
— Люди меняют свои решения, — сказал он отцу. — Возможно, я больше не хочу этого. Возможно, я хочу чего-то другого.
— Ты с восьми лет хотел стать юристом, Майкл.
— Неужели? Помнится, в восемь лет я мечтал стать пиратом. — Он бросил в коробку следующую папку. — Кстати, это был последний раз, когда я хотел чего-то, что выбрал сам. Я сказал тебе, что хочу стать юристом, только потому, что, как любой восьмилетний мальчишка, я хотел быть похожим на своего отца. Я понятия не имел, что ты захочешь превратить меня в свою копию.
Его отец возмущенно фыркнул:
— Я не делал ничего подобного!
— Разве? А как же плавание? Дискуссионный клуб? Университет, который окончил ты сам? Зачем ты выбрал для меня все это, если не для того, чтобы я повторил твои успехи?
— Чтобы помочь тебе максимально раскрыть твой потенциал. Ради бога, Майкл, ты говоришь обо всем этом так, словно мы приставили тебе к виску пистолет.
— Нет. Вы взвалили мне на плечи тяжелый груз из требований и ожиданий.
— Да, мы с матерью были строги к вам троим, но только потому, что хотели для вас лучшего.