Моя милая леди

Воллес Барбара

Когда Рокси забралась на пассажирское сиденье его седана, ее юбка высоко задралась. Майкл заставил себя отвернуться, чтобы не смотреть на ее длинные стройные ноги.

— Я поражен.

— Чему тут поражаться? Это были восемь лет, потраченные впустую.

— Неужели все было настолько плохо?

— Даже еще хуже. Оказалось, что для того, чтобы чего-то достичь в шоу-бизнесе, нужно одно из двух: либо талант, либо пышный бюст. Я копила деньги на операцию по увеличению груди, но беременность изменила мои планы.

— Тогда вы ушли из профессии,

чтобы заниматься дочерью.

— У меня не получилось совмещать работу в баре, дневные кастинги и материнские обязанности. Поскольку моя актерская карьера все равно не складывалась, я решила поставить на ней крест и делать более-менее сносно хотя бы одно дело.

— Более-менее сносно?

Она небрежно пожала плечами, чтобы скрыть свое смущение. Наверное, не ожидала, что он будет цепляться к словам.

— Я стараюсь проводить с дочкой как можно больше времени, но разве у меня есть выбор?

— Нет, — ответил Майкл, уставившись на тормозной сигнал едущего впереди автомобиля. Этот город никогда не спит. Здесь даже в полночь пробки. — Часто от нас самих не зависит то, что мы выбираем.

— Что вы имеете в виду?

На этот раз он сам пожал плечами, чтобы скрыть свои чувства:

— Часто жизнь принимает решения за нас.

— Вы имеете в виду, что моя незапланированная беременность помешала мне стать актрисой? — Он сразу понял, что она притворяется безразличной. Неудивительно, что ей не удалось стать актрисой. — Я делаю все это ради своей дочери, — продолжила она мгновение спустя. — Я хочу, чтобы у нее было больше возможностей для выбора, чем я могу дать ей сейчас.

На этот раз она не притворялась. Отчаянная решимость в ее голосе была искренней.

— А как насчет отца вашей дочери? — спросил Майкл.

Роксанна напряглась. Похоже, он задел ее больное место.

— Вы поддерживаете с ним отношения?

— Нет.

«Как интересно».

— Есть вероятность того, что он может вернуться в вашу жизнь?

— Нет.

— Вы уверены?

Бывшие супруги и партнеры нередко объявляются, когда пахнет большими деньгами.

— Его больше нет в нашей жизни, — резковато ответила она.

Складка у нее на лбу говорила о том, что ей есть что к этому добавить.

— Потому что он не… — Майкл специально не договорил, надеясь, что она закончит фразу за него.

— Почему вы расспрашиваете меня об отце Стеффи? — спросила она. — Я думала, в этом деле речь идет о моем происхождении.

— Узнавать подробности обстоятельств жизни моих клиентов, — это часть моей работы.

— Даже то, что вас совершенно не касается?

— Меня касается все, что имеет отношение к вам.

— Я так не думаю, — отрезала она.

Уже второй раз за этот вечер она пытается указывать ему, что он может, а что не может обсуждать. Пришло время объяснить ей, каким образом должны складываться их деловые отношения.

Повернув руль, он заехал в ближайший переулок и остановил машину у обочины.

— Давайте прямо сейчас проясним один момент. Вы пришли ко мне с просьбой о помощи.

Я не смогу вам помочь, если вы не будете мне доверять. Это означает, что, если мне нужно будет знать, что вы ели на ужин в прошлую субботу, вам придется мне сказать. Вы можете это понять? Если нет, у нас ничего не выйдет. Я ясно выразился? — спросил Майкл, глядя ей в глаза. Он задержал дыхание, надеясь, что не перегнул палку, и она не пошлет его ко всем чертям.

— Яснее некуда, — ответила она, яростно сверкая глазами.

— Хорошо. Теперь вам нужно научиться спокойно реагировать на неприятные вопросы. Те, что задал вам я, это еще цветочки.

Остаток пути они проехали молча. В конце концов Майкл сбавил скорость перед домом-коробкой, который ничем не отличался от соседних. Его брат архитектор считал такие здания безликими. Майкл не мог с ним не согласиться.

Он посмотрел украдкой на свою спутницу. Она сидела неподвижно, тупо уставившись перед собой. Сейчас, когда ее волосы были откинуты назад, он с удивлением обнаружил, что у нее классический профиль, как у греческих бюстов в музее. Ее пальцы уже сжимали ручку дверцы.

— Хотите подождать, пока я полностью остановлю машину, или выйдете на ходу? — спросил он, еще сбавив скорость.

— Мне все равно, — напряженно ответила она, все еще злясь на него за лекцию.

— Если вы не возражаете, я довезу вас до подъезда. Синяки и ссадины не красят клиента.

Даже не улыбнувшись, Роксанна указала ему на пешеходный переход в нескольких футах перед ними.

— Остановите здесь. Дальше я сама дойду. — Она открыла дверцу в тот момент, когда колеса перестали вращаться, словно ей не терпелось уйти от него.

— Роксанна! — окликнул ее Майкл, когда она выбралась из машины. — Мы понимаем друг друга?

— Да, — неохотно ответила она.

— Значит, вы все еще хотите продолжать наше сотрудничество?

Ее лицо выражало смирение.

— Да.

— Я открываю офис в девять тридцать. Жду вас завтра.

Ее покорность сменилась удивлением.

— Вы хотите встретиться завтра утром?

— Если вас это не устраивает, можно вечером. Нам нужно многое обсудить. Вы мой единственный источник информации, поэтому чем скорее мы начнем, тем лучше.

Увидев, как расширились ее глаза, Майкл спросил:

— Какие-то проблемы?

— Нет, — ответила она. — Никаких проблем. Встречаемся в девять тридцать.

— И ни минутой позже, — сказал он. — Знаете, что, Роксанна? Вам придется привыкать к общению со мной. Я собираюсь стать вашим лучшим другом.

— Отлично. — Судя по ее кривой ухмылке, она была от этого не в восторге.

К своему удивлению, Майкл обнаружил, что ему понравилась ее дерзость. Он с улыбкой смотрел ей вслед, пока она не скрылась в подъезде, затем тронулся с места. Впервые за долгое время он с нетерпением ждал нового рабочего дня. Роксанна О’Брайан пока еще не знает, что стала главным его приоритетом. У него было такое чувство, что их сотрудничество повлияет на будущее их обоих.