Моя милая ужасная невеста
Шрифт:
Когда я выходила из кухни с замотанным в полотенце каменным яйцом, замок уже проснулся и в каждом уголке обсуждали, что дочь верховного с самого рассвета чудачит. В итоге по дороге к пристройке, где находилась алхимическая лаборатория, я не встретила вообще никого. Народ прятался. Даже Фергюсон побоялся появиться на пути, а у него-то нервы были покрепче, чем у многих жителей башни Варлок.
Алхимик открыл только с третьего раза. Стучаться пришлось ногой. Все пальцы в домашних туфлях отбила. Худой ведьмак с потемневшим от жара лицом
— Дочь верховного? — уточнил он, сощурившись ото сна.
Через приоткрытую дверь был виден большой зал с закопченными окнами. В кадке стояло давно засохшее дерево. В ящиках на столах теснились стеклянные реторты, сосуды, запасные трубки. Запах от вечно горящего атанора шел едкий.
— Просьба есть, — стараясь не дышать глубоко, заявила я.
Некоторое время пришлось объяснять, за каким демоном мне понадобилось засунуть в алхимическую печь, практически священный алтарь великой науки, каменную дыню. Внезапно алхимик согласился и потребовал услугу за услугу. Он запечет мой камень, а я выловлю для него домовика из спальни верховной ведьмы, дескать, они самые выдрессированные. Как «умного замка» не стало, так без толковой нечисти все из рук валится.
— Так от «умного замка» пять лет назад избавились, — удивилась я.
— Да ты что?! — искренне изумившись, вытаращился он.
Похоже, мужик от потрясения, сколько лет промелькнули мимо, хотел впасть в прострацию и депрессию. Не то чтобы обычно он лучился жизнерадостностью, но сейчас прострация была совсем некстати.
— Хорошо, договорились, — поспешно согласилась я позаимствовать у матери комнатного духа. — Будет тебе домовик от Беаты, только камень положи в атанор.
Мы пожали друг другу руки, сговорившись, что драконово яйцо полежит в ритуальном огне до обеда.
Алхимик забрал сверток с камнем и всучил мне грязную бутылку из темно-зеленого стекла. Отмахаться от замызганной посудины не удалось, почему-то ему казалось, что именно в эту бутылку духи полезут охотнее. Заявил, что пропитал ее особым составом. Выбросила сразу, едва вышла до пристройки. Духи у матушки умные и щепетильные, ни за что не полезут в ночлежку для бродячей нечисти.
Без каменных драконов, исчезающих летом, холл замка казался пустым и голым. Единственный, кто меня встречал, был Фергюсон. С постным видом он объявил, что все собрались на завтрак в малой столовой. Мама, как чувствовала, что почти обеднела на одного вышколенного духа и придушила дерзкую эскападу в зачатке.
— Доброе утро Варлокам, — поздоровалась я, входя в столовую, и заняла привычное место рядом с мужем.
Ни младший брат, ни Освальд, втянувшие меня в сумасшедшую авантюру, не появились. Дарина со вздохом объяснила отцу, что наш историк пришел только утром. Всю ночь изучал какие-то записи.
— Совсем не ложился, — закончила она.
— Нельзя столько работать, — нравоучительно
— Но его работы очень важны для ковена! — добавила любящая жена. — Скажите, дядя?
Дядя, в смысле, мой отец мрачно кивнул. Уверена, ему уже доложили, что наш фанатичный историк вместе с Йеном всю ночь нахально перерывали его личный архив.
— Как дела у Бранча? — тихо спросила я у Закари, пока остальные обсуждали, как для ковена важно вести летописи.
— Лучше, чем у твоего драконьего камня, — отозвался муж. — В кипятке не варили.
Между тем темные прислужники внесли в столовую завтрак. Фергюсон поставил перед Закари тарелку с воздушным омлетом и торжественно объявил, словно на королевском обеде:
— Повар просил передать, что ваша супруга лично готовила. Венчиком взбивала, на сковородку выливала…
К нам повернулся весь стол. Закари только взялся за вилку, но немедленно ее отложил. Абсолютно все знали, что женщины из рода Варлок к готовке не приспособлены. Мой муж как однажды испробовал кулинарный шедевр из овсяной крупы, так до сих пор не может смотреть на каши без содрогания.
— Готовил повар, — спокойно оповестила я.
Зак снова взялся за вилку. Родные выдохнули.
— Мы сегодня приехали с потрясающей новостью, — объявила я.
Родители переглянулись, подобрались и, кажется, даже затаили дыхание.
— Вчера в ларце, оставшемся от старого клана Варлоков, нашлось драконье яйцо. Я до сих пор не могу поверить! — Я примолкла, проследив за направлением всех взглядов и уточнила: — Почему вы смотрите на моего мужа?
— Давно твоя супруга начала чудить? — вдруг спросил папа у Закари.
— Да она и не заканчивала, — иронично ответил любезный супруг.
— Ну да… — вздохнула мама, — чем бы дитя не тешилось, лишь бы не пробуждало светлую благодать.
— Вам не стыдно меня обсуждать в третьем лице? — с досадой бросила я. — Вообще-то, я сказала, что нашла драконье яйцо. Оно, конечно, окаменело…
— Марта, как ты себя чувствуешь? — перебила мама.
— Да прекрасно я себя чувствую! — оскорбленно сцедила я и прихлебнула черный кофе.
Он оказался таким горьким, что захотелось скривиться. Недолго думая, я плеснула в чашку молока и бросила осколок сахарного камня. В жизни не подумала бы, что забеленный сладкий кофе окажется вкуснее черного.
— Марта, прогуляемся по оранжерее после завтрака? — предложила мама.
В итоге я прождала ее четверть часа, любуясь на речной берег через стеклянную стену. Не то чтобы меня особенно вдохновлял вид речушки, заметно обмелевшей к концу жаркого июня, но от витающих вокруг запахов сильно мутило. Даже дышать старалась через раз.
Матушка принесла с собой резную шкатулку и протянула мне с улыбкой:
— Держи.
— Мама, мне правда не нужен секретный женский сундучок. Я пять лет замужем и знаю, как делаются дети.