Моя навсегда

Финч Кэрол

— Я думала, ты спишь. — Иден испуганно обернулась.

— Я уже много ночей почти не сплю, — тихо сказал Себастьян, потянув Иден присесть на край кровати. — Думаю, из-за отсутствия компании.

— У тебя собирается большое общество…

— Но это совсем не то, что нужно новобрачному.

— Видишь ли, я не хотела тревожить твою рану.

— Как ты заботлива, святая Иден, — усмехнулся Себастьян.

— Не так уж я заботлива, — пробормотала она, — и, пожалуйста, не называй меня святой.

Себастьян подумал, что никогда еще не встречал человека, который бы так стеснялся своих добродетелей. Так же как никогда не попадалась на его пути женщина, столь желанная.

— Нам нужно поговорить. —

Пальцы Себастьяна сомкнулись на ее запястье, удерживая на месте.

— Это можно отложить до завтра, сейчас тебе нужен отдых.

— Нет, мы сделаем это сейчас.

— Но… — Согласись, Иден, я же больной человек.

— О чем ты хочешь поговорить?

У Себастьяна было много вопросов, требующих ее ответов, но главный из них касался той мрачной тайны, которую Иден скрывала от всего мира. Если он не заставит ее взглянуть в лицо своим страхам, ему никогда не сломать стену, разделявшую их.

— Иден, я хочу знать, что именно произошло в тот день, когда умерла твоя мать.

— Нет… — Она отпрянула, словно он ее ударил.

— Да. — Себастьян привлек к себе сопротивляющуюся Иден. — Из твоего бреда я многое узнал и понял, как мучает тебя прошлое. Ты не можешь от него избавиться, оно господствует над твоей жизнью. Ясно, что своими дикими выходками ты пытаешься разорвать наш союз, но в них как раз и проявляется твой истинный, столько лет томившийся в неволе нрав. Нельзя и дальше позволять прошлому руководить тобой, пора встретиться с ним лицом к лицу. — Он сознательно затронул самые потаенные глубины и касался так и не заживших ран. Иден должна довериться и открыться ему.

— Отпусти меня! — Она попыталась вырваться, но Себастьян крепко держал ее. — Я хочу вернуться в свою спальню — сейчас же!

— Я никуда не пущу тебя, пока не узнаю правду, — отрезал Себастьян. Логика и уговоры не возымели действия, и ему придется разозлить Иден, чтобы у нее развязался язык. Вероятно, она возненавидит за это Себастьяна, но другого выхода у него не было: нужно вскрыть ее застарелый нарыв. — Твоей матери были чужды слова «верность» и «преданность», это ты признавала и прежде, когда мне удавалось вызвать тебя на откровенность. И я не настолько слеп, чтобы не замечать твоей чрезмерной любви к распахнутым окнам и открытым пространствам. Откуда она? — По тому, как застыла Иден, стало ясно: он коснулся оголенного нерва. Но к черту жалость! Он обязан был узнать, правильны ли его предположения, и продолжил расспросы: — Твоя мать брала тебя с собой, идя на свидание с любовником, так?

Иден вскочила бы с кровати, если бы Себастьян не держал ее. Призраки плотной толпой окружили Иден, она боролась с ними — и с хваткой Себастьяна, — но безуспешно.

— Отвечай, черт побери! — Не дождавшись ответа, Себастьян резко встряхнул Иден. — Нападение Локвуда пробудило к жизни воспоминания детства, я прав? То, что ты говорила во время бреда, явно касалось детских страхов. Мать запирала тебя и Элизабет, чтобы вы не мешали ей развлекаться с любовником, правильно? Но Бет ничего не помнит, она тогда была слишком мала. Ты ведь никогда ничего ей не рассказывала, так? Ты никому не открывала своих ужасных секретов.

— Отпусти меня, — всхлипнула Иден, снова попытавшись освободиться из его железных рук.

— Не надейся. Я должен узнать твое прошлое, чтобы оно не разрушило нашего совместного будущего. — Себастьян чувствовал, что у него не хватит сил долго бороться с Иден; но если он не сломит ее оборону, она ускользнет от него — навсегда. Сегодня он победит или потеряет Иден, третьего не дано. — Что заставляет тебя так упорно считать, что ты убила мать? — напрямик спросил он и застыл в ожидании реакции.

— Будь ты проклят, Себастьян! Будь проклят… — разрыдалась Иден.

— Ты

сопротивлялась, когда она запирала тебя в темноте, чтобы отправиться к своему любовнику? Бет была се любимым ребенком, да? Когда я впервые увидел тебя вместе с Бет, меня поразило, насколько вы не похожи.

— Прекрати, — зашипела Иден.

— Пока твой отец участвовал в разнообразных войнах, лишь изредка появляясь дома, мать успешно находила ему замену, — безжалостно продолжал Себастьян. — Генерал не знает, что у него только одна дочь, верно? Ведь ты от всех хранила свою тайну, да, Иден?

Защитный барьер был сломан, и слезы потоком хлынули из ее глаз. Старые раны начали кровоточить, прежний ужас захлестнул ее. Себастьян полностью обезоружил Иден, произнеся вслух то, что она таила даже от самой себя, и она ненавидела его за это. Будь проклят этот человек, поставивший ее лицом к лицу с позорной правдой!

— Да, я убила собственную мать, — прерывающимся от рыданий голосом произнесла Иден. — Я умоляла ее не запирать нас в том вонючем подвале, но она подтолкнула меня к лестнице, и я упала. Я пыталась удержать ее, упросить, пока она не заперла дверь… — Жуткая сцена предстала перед ее мысленным взором, и она судорожно сглотнула. — Я схватилась за мамины юбки и молила ее не уходить, но она оттолкнула меня, а я все еще держалась за ее подол… — Иден вздрогнула, ощутив ужас, бывший на протяжении семнадцати лет ее неизменным спутником. — Она потеряла равновесие и скатилась вниз по ступенькам. Мама, упав, толкнула плетеную колыбельку, и Бет вывалилась прямо на грязный пол… — Слезы непрерывным потоком лились по се щекам, но она их не замечала. Начав признаваться в своих грехах, она уже не могла остановиться. Может быть, теперь Себастьян наконец поймет, что она его недостойна? — О-он прибежал на шум, — заикаясь говорила Иден, — и, увидев маму, схватил ее сумку и забрал все деньги, а нас бросил на произвол судьбы, — Дрожащей рукой она вытерла слезы. — Я написала записку с просьбой о помощи, указала, как найти охотничий домик, и отпустила лошадей. Они прибыли на плантацию, но никто из слуг не смог прочесть записку. Нас нашли гораздо позже. Я боялась рассказать кому-нибудь о том, что случилось, потому что перед уходом он пригрозил вернуться и наказать меня.

Себастьян молча привлек к себе сотрясавшуюся от рыданий Иден, давая ей возможность выплакаться и тем самым избавиться от непосильного бремени.

— Ведь ты не захочешь взять в приданое мои грехи? — прерывающимся голосом произнесла Иден спустя несколько минут. — Это только моя вина. Я не могла больше оставаться в этой темнице. Тот полуразрушенный подвал был сущим адом, наполненным демонами и снующими взад-вперед крысами… — Она, задрожав, замолчала.

— Нет, это не твоя вина. — Себастьян поцеловал ее в лоб. — Ты была всего лишь ребенком, боявшимся темноты. Даже солдату на поле битвы знаком страх. А тебе, Иден, было всего семь лет. В этом возрасте собственное воображение может свести с ума. Ты лишь искала понимания и ласки у того, кого волновало только собственное удовольствие.

— Нет, я…

Приложив палец к ее губам, он взял в ладони ее заплаканное лицо и заглянул в ее глаза.

— Если бы у нас был ребенок, ты запирала бы дочь, чтобы провести время с любовником?

— Никогда! — пылко воскликнула Иден.

— Ты изменяла бы мне с другим мужчиной?

— Я не могла бы!

— А она это делала. Ты не можешь понять, как мать могла быть такой эгоистичной и жестокой с собственным ребенком, потому что сама никогда так не поступила бы. Не понимая ее, ты взвалила всю вину на себя. Ты прощаешь всем остальным их недостатки и отказываешь в прошении себе. Из-за того, что твоя мать никогда тебя не любила, ты решила, что недостойна любви.