Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь
Шрифт:
Плановая операция — лучший способ переключить мозг, и уже стоя в операционной Ольга думала не об Аверине и Анютке, а о предстоящей холецистэктомии. Желчный Пузырь оказался тучным мужчиной средних лет, в лицо ему Оля по привычке не смотрела — успеет еще познакомиться при обходе.
Операция прошла в рабочем режиме, без происшествий и осложнений. Вернувшись в ординаторскую, Ольга выпила большую чашку чая и немного потупила, глядя в стенку.
— Ольчик, в реанимации очнулась та девица, которую вы с Антохой на дороге подобрали, — сказал Шевригин, входя в ординаторскую. —
Но Оля последнюю фразу не слышала — бежала в реанимационное отделение.
К Виноградовой ее не пустили. Юлию перевели в палату, и у нее уже сидел следователь, который занимался расследованием ДТП. Коллеги не слишком охотно сообщили, что пациентка в себя пришла, но ничего толком рассказать не может. Зато помнит про дочку, которую к ней еще не приводили.
— Иди, Оль, мы тебя все равно сейчас не пустим, пока полиция здесь. Дальше будем на ее состояние смотреть.
— А когда девочка сможет увидеть маму? — Олю терзала мысль, что она не сумеет выполнить обещание.
— Хотя бы пускай полиция уедет.
Вернулась обратно и снова ушла в операционный зал. А когда после в ординаторскую ввалился заведующий отделения Славский и начал слезно упрашивать ее остаться на сутках, потому что у Голубых случился какой-то форс мажор, поверила, что мысли материальны.
Конечно, она согласилась тем более, что Антон сам перезвонил. У него заболела мать, пришлось срочно ехать в другой город, и, конечно, его отпустили.
Оля с тяжелым сердцем пришла в детское отделение, но оказалось, что Анечку уже водили к маме. Это Оле шепотом рассказала старшая медсестра.
— Надо было видеть их встречу, Оль, прям до слез!
Девочка расстроилась, что придется остаться в больнице. Оля честно сказала, что забрать ее сможет только завтра вечером. Смена закончится утром, но днем ребенок должен находится в стационаре, и, возможно, им снова разрешат увидеться с Юлией.
На обратном пути Ольга снова свернула в реанимацию. Ее провели в палату к Виноградовой, но предупредили, чтобы никаких длительных и нервных бесед она не заводила.
Несмотря на серую больничную постель девушка уже не казалась такой бледной. Она смотрела в окно и выглядела гораздо лучше, чем ее соседи по палате. Вот что значит молодой здоровый организм! При виде Ольги Юлия оживилась.
— Доктор, мне сказали, если я буду себя хорошо чувствовать, меня переведут в травматологию. А когда я смогу встать? Я хочу увидеть дочку…
— Я не ваш лечащий врач, — перебила ее Оля, — мое имя Ольга. Мой коллега оказал вам первую помощь после того, как вас сбила машина. Ваша девочка на выходных была у меня, и, если вы не против, я буду забирать ее на ночь и выходные, пока вы не поправитесь.
— Так вы та самая Оля! — девушка улыбнулась и попыталась привстать на подушке. — Мне Нютка все уши о вас прожужжала. Спасибо вам!
— И еще, — Оля недослушала, она должна была поскорее с этим покончить, — вы просили меня найти Константина Аверина. Я выполнила вашу просьбу и сообщила
Сотни вопросов рвались наружу, но опускаться до уровня Лии Оле не хотелось. Вполне хватало того, что творилось в ее голове и душе.
— Какого… Какого такого Аверина? — облизала сухие губы Юлия, и Оля с изумлением обнаружила, что та заволновалась. И не просто заволновалась, испугалась. — Никакого Аверина я не знаю.
— Ну как же, — она едва сдержала негодование, — того самого, чей номер телефона вбит в вашу телефонную книгу.
«И, на которого как две капли воды похожа ваша дочь», — чуть было не произнесла вслух, но к счастью, тоже удержалась. Зато нашла его фото в галерее телефона и повернула экран к девушке:
— Вот этого.
— Впервые вижу, — буркнула та, сверкнув глазами, и в этот момент что-то мелькнуло у Оли в голове, мелькнуло и пропало. — Я дизайнер, мало ли чей телефон есть в моей книге. Может, он собрался заказать у меня проект.
«Аверин? У такой пигалицы как ты? Да он тебе держатель для туалетной бумаги выбрать не доверит, какой уж там проект!»
И снова Оля смолчала. Даже немного успокоилась и взяла себя в руки.
— Я не знаю, какие у вас отношения с этим человеком. Он мое сообщение получил и прочел, так что надеюсь, скоро будет здесь, и вы уж сами разбирайтесь. А я завтра вечером заберу Анечку, если вы ничего не имеете против. Сегодня я на сутках, заменяю коллегу. До свидания, выздоравливайте, — направилась к выходу и уже стоя в дверях добавила: — Если вдруг захотите что-то рассказать, я в хирургическом отделении, Ольга Михайловна Кетлер. Попросите, меня позовут.
Юлия ничего не ответила, только сверкнула на прощание глазами, а у Оли снова что-то мелькнуло и пропало. Она даже рассердилась на себя. Но в одном она была уверена — Виноградова врет как дышит. И Аверина боится, как черт ладана.
«Аверин эту малолетку с косточками сожрет», — вспомнились слова Лии. Оля про себя хмыкнула. А ведь аверинская бывшая права, сожрет и не подавится. Ну да это уж точно не ее печаль.
Ночь выдалась тяжелая, утром Ольга едва стояла на ногах. Забежала поздороваться с Анюткой, принесла шоколадное яйцо с игрушкой внутри и пообещала вечером ее забрать. Домой поехала на такси и уснула как убитая.
Проснулась только потому, что завела будильник. Все тело тянуло — наверное, ПМС, вон как ее все раздражают. Наскоро заварила кофе, сбегала в душ и как раз к обещанному времени входила в детское отделение.
— Нет Анечки, ее мать увела, — ответила расстроенная медсестра.
— Как увела? — не поняла Оля.
— Да как-как! Сама сбежала и ребенка увела.
Оля бегом понеслась в отделение интенсивной терапии.
— Она ныть начала и проситься в травматологию, а у нас сама знаешь как с местами. Вот ее после обхода и перевели. А там следователь пришел, они поговорили, Виноградова ушла проведать дочку. Как вещи взяла, никто не заметил, сказала, что девочку в кафетерий поведет, сама вывела ее из больницы и фьють! Поминай, как звали! — сообщил Семен, тот самый приятель Голубых.