Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь
Шрифт:
Пятеро сыновей, и все от разных женщин. Так может, Костя Аверин и есть обладатель бронированных Пандорских защитных скафандров? А его сыновья — прямое следствие их непробиваемости?
Мелькнула заманчивая мысль предложить Аверину обмен — она ему контракт, он ей биоматериал. Мелькнула и погасла. Ольга скорее откусит себе язык, чем признается, что у нее проблемы. Может потому, что вокруг Аверина вечно толкутся женщины, наперебой готовые рожать ему детей?
Она мигом представила этих женщин, усердно работающих локтями и отпихивающих конкуренток, чтобы получить
Торт уже стремглав несся по организму, коварно трансформируясь в подкожный жир, а Оля так и не могла определить, почему с ним не так легко, как с другими. Не с тортом, ясное дело. С Авериным.
Взять того же Богдана — насколько просто было обсуждать с ним вопросы на любые интимные темы! Они даже говорили об инсеминации, может, это потому, что он был мужем? А Аверина представить мужем не получалось даже если напрячься изо всех сил.
Странный и непохожий ни на кого мужчина. То смотрит на тебя горящим взглядом, то р-раз — и в глазах сплошной лед. Вот как с таким находиться рядом? С таким хорошо проводить время, отдыхать и заниматься любовью. Сутками. Вот только ей уже этого было мало, выросла, наверное…
Но главная причина, по которой она не могла признаться Косте в своем диагнозе, была самой Оле хорошо известна. С Богданом хотелось детей для себя. В случае с Авериным хотелось ребенка не только от него, а для него. И не просто ребенка, а девочку. Дочку.
Оля забыть не могла, как он смотрел на Настюшку, дочь Данки и Данияла. Как млел и таял в присутствии девочки. А если бы Оля смогла родить ему дочку, похожую на него, с блестящими черными глазами в обрамлении черных ресниц, Костя бы точно свихнулся от счастья.
Ольга уныло рассматривала прохожих через стекло большого панорамного окна. Ну? И чем она в таком случае отличается от той толпы баб, что гроздьями вешаются на шею Аверину? Да еще и детьми пытаются удержать?
Нет, здесь ей точно ловить нечего, и заикаться не стоит. Они даже об отношениях не смогли договориться и окончательно распрощались, причем дважды. Оба раза Оле хотелось верить, что Костя просто испытывает ее, потому что при прощании в черных глазах чудилась пусть не боль, но явное сожаление. И оба раза оказалось, что она ошиблась.
Ольга вздохнула и отставила чашку. Вечно ей чудится всякий бред, от того и в жизни у нее все через одно место.
Оставила на столике деньги, встала и вышла из кофейни.
«Отрицательный! У него отрицательный резус!»
Она с колотящимся сердцем захлопнула историю болезни. Потом снова открыла и еще раз прочитала, чтобы убедиться, что ей не привиделось. Нет, не привиделось. Написано черным по белому: «Аверин Константин Маркович, группа крови первая, резус-фактор отрицательный».
Закрыла историю болезни и задумалась. Хлопнула дверь ординаторской, Оля спрятала историю в стол и обернулась. Антон. Выглянул в коридор, закрыл
Наклонился и заглянул в глаза, а она втянула незнакомый запах приятного мужского парфюма и вздохнула про себя. Ну что ей опять не так? С тех пор, как Оля вернулась из памятного путешествия в замок Давида Данилевского [3] , прошел без малого месяц. А она до сих пор маринует Голубых с его приглашением на ужин, и все потому, что до сих пор ждет…
3
События из книги «Миллионер против миллиардера».
Сама не знает, чего ждет. У моря погоды, наверное. И приглашение на работу в «Медикал-центр» отклонила, и за границу стажироваться не поехала. Потому что он же потом ее не найдет! Хорошо хоть на курсах вождения начала заниматься, даже научилась крутить руль и трогаться с места!
— Антон, — подняла голову и внимательно всмотрелась в лицо мужчины, — а ты бы согласился на внутриматочную инсеминацию? — И тут же исправилась: — Конечно, если бы твоей девушке или жене это было необходимо?
— Что за странный вопрос, Оля? — озадаченно сморщил лоб Голубых. — Естественно, согласился бы. Что здесь такого? Я же врач, и это нормальная медицинская процедура. А почему ты спрашиваешь?
Вот! В этом вся проблема! Она врач, и то, что нормально для нее, никогда не станет нормальным для другого, «обычного» мужчины. Не врача.
«Так что спускайся ты, Оленька, с небес на землю и посмотри по сторонам. Да хоть бы и на Голубых!»
Ольга решительно встала и протянула Антону руку.
— Пойдем.
— Куда? — тот непонимающе оглянулся.
Так и подмывало сказать: «На инсеминацию!» — но Антон не был виноват ни в ее диагнозе, ни в ее глупом, безответном чувстве к другому мужчине. Поэтому Оля мотнула головой в сторону двери и ответила:
— Ужинать. Ты же приглашал?
— В операционную! — заглянул в ординаторскую анестезиолог Виталик. — О, Антоха, ты тут? А я тебя ищу. Идем, ребята, там Аппендицит привезли.
— Да, я его только что смотрел, — кивнул Антон и повернулся к Ольге. — Мы же на дежурстве, Оленька. Но как только сменимся, так сразу…
— Когда мы сменимся, нам останется только позавтракать, — буркнула Оля, закалывая волосы.
— Значит, в выходной идем в ресторан, — многозначительно взглянул на нее Антон и первым пошел к двери.
«А Аверин сразу бы начал торговаться за завтрак в постели!» — мрачно думала Оля, выходя в коридор. Впору было начать махать руками, отгоняя образ Аверина. Она твердо решила выбросить его из головы, а клин, как известно, вышибают клином.
Но пока в перспективах маячила лишь аппендэктомия, и Оля очень надеялась, что она окажется самой что ни на есть классической и традиционной, без осложнений. Потому что на большее у нее не было сил ни моральных, ни физических.