Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь
Шрифт:
Аверин не выпускал ее лицо, потом притянул к себе, и от его опаляющего взгляда она тяжело задышала.
— Я когда уехал от тебя, в груди будто дыра осталась. Не знал, как справиться с этой болью. Забыть тебя не получалось, а в то, что верну, не верилось. Я с ума сходил, Оля, одна ты везде была. Когда увидел тебя в отеле возле Данилевского, решил, что померещилось. А ты говоришь, другие женщины. Как можно после тебя с кем-то… — губы скользили по лицу, задевая губы, горячее дыхание проникало через поры и скручивалось
— Это как выпить дорогого вина, а потом оказаться в дешевом баре, Оля. Я никого никогда не хотел так, как тебя. Так зачем размениваться?
Он впился в нее ртом, и она поддалась. Уперлась в плечи, отвечая на сумасшедшие поцелуи, от которых уже распухли и потрескались губы. Но от этого все казалось только слаще, как и саднящая от непривычки боль внутри становилась тягучей, томительной и сладкой.
…Она обессиленно опустила голову ему на грудь, и они некоторое время лежали молча, восстанавливая дыхание.
— Когда выберемся отсюда, я тебя никуда не отпущу, — хрипло сказал Аверин, целуя в висок. Оля только кивнула. — Может, придется задержаться, тогда съедем в отель. А потом в Испанию. Мне тебя мало, Оля, все время мало.
— У меня неделя каникул, — сказала она и подумала, что Давид собирался провести эту неделю с ней. Как о другой жизни подумала. — Я должна встретиться с Давидом.
Костя покачал головой.
— Нет, ты ничего не должна.
— Должна, Костя. Нам с ним надо объясниться…
— Я сам, — он приподнял голову, — теперь я все буду решать сам, привыкай. А ты лучше думай о своем втором контракте. Если я правильно понимаю, тебе надо готовиться заранее, правильно питаться, дышать свежим воздухом и не переживать по пустякам. Вот и займешься этим.
Он уложил ее голову обратно себе на грудь, и Оля закрыла глаза. Рвение, с которым Аверин собирался приступить к второму контракту немного пугало. И трогало.
И Оля совсем не чувствовала вины перед Давидом. Он предложил попробовать, она согласилась. Попробовала. Но ее мужчина не Давид. Ее мужчина сейчас лежит рядом, поглаживая ее влажную от пота спину. Рисует на ней узоры. Целует лоб и макушку.
И пускай они потом подпишут свои контракты, сейчас их любовь не видна только слепому. Она самая настоящая.
Бесконтрактная.
Оля открыла глаза и увидела Аверина, который склонился над ней, опершись о локоть. Увидев, что она проснулась, он улыбнулся, но Оля успела поймать непривычное выражение лица — задумчивое и чуть напряженное.
— Костя, — поспешно погладила его по щеке, и он ожидаемо прикрыл глаза с блаженным видом, — ты чего?
— Я боялся, что мне все приснилось, — ответил Аверин, перехватывая руку и целуя каждый пальчик. — Вот теперь смотрю на тебя, любуюсь.
Она притянула его к себе, начала целовать глаза, виски, лоб, и ее накрыло тяжелое мужское тело в который
Все верно, утренний секс для Аверина был обязательнее чашки кофе, и Оля тайком признавалась себе, что ей такой ритуал очень нравился.
— Милая, я голоден как волк, — сказал Костя ей в затылок спустя время, когда оба уже отдышались.
— Если бы мы были дома, я предложила бы омлет или сырники, — сонно ответила Оля, запрокинув руку назад и запуская ее в густые темные волосы, — а так даже не знаю, чем тебе помочь.
— И не надо, — засмеялся он и чмокнул ее в ухо, — сегодня я справлюсь сам. Здесь должны быть приличные запасы еды.
Еда действительно нашлась. Уже через несколько минут над разгоревшимся огнем грелся чайник, а Аверин доставал из ящика консервы, сухие хлебцы, крекеры и еще какие-то яркие упаковки.
— Надо будет прислать сюда вертолет с дровами и припасами, — сказал Костя, засыпая в кружки кофе.
— Лучше с влажными салфетками, — проворчала Оля, пытаясь оттереть бумажным полотенцем засохшие пятна, стянувшие кожу. — У меня остались в сумке, в клатч поместился только телефон.
Да, ей бы сумка сейчас никак не помешала. Там столько всего полезного! Даже бесполезный парик пригодился бы, можно надеть вместо шапки. Какое-никакое тепло.
Аверин внимательно посмотрел и ничего не сказал. Но когда вода закипела и кофе был заварен, он вышел из домика и вернулся с полным чайником снега.
— Сейчас будет теплая вода, Оленька, — сказал, чуть ли не извиняясь, — а насчет влажных салфеток хорошая идея. Я обязательно распоряжусь.
— Ну, если только все, кто здесь будет ночевать, станут заниматься любовью, — хитро посмотрела она на Аверина.
Вода нагрелась. Оля умудрилась обтереться смоченными водой бумажными полотенцами. И даже умыться на пороге. А Костя снова набрал снега и положил в горячую воду консервы.
Она быстро оделась, если можно назвать одеждой белье, колготки и вечернее платье, и стала накрывать на стол.
Сели завтракать, причем Костя не позволил ей сесть на стул, а сначала положил туда сложенный плед. За завтраком он все время старался незаметно прикоснуться к руке или прижать к ноге ногу. Как будто проверял, она это или нет.
Было ощущение, что это не зимовка в горах, а дачный домик где-нибудь в пригороде. Да, без удобств, но разве это имеет значение, когда напротив сидит любимый — да, любимый, хоть он этого и не знает — мужчина и смотрит таким взглядом, от которого тело становится легким как пушинка?
— Вкусно, — удивленно сказала Оля, попробовав теплую кашу с тушенкой.
— Армейский паек, — хмыкнул Аверин, — конечно вкусно. Ешь, милая, кто знает, когда получится поесть в следующий раз.
— Мы уходим? — наверное, она сказала это с таким ужасом, что Костя не выдержал и засмеялся.