Моя (не) первая любовь
Шрифт:
– Наконец-то! Я уже и не надеялся на взаимность моей Снежной Королевы.
– Ты и так знал, – пробурчала я.
– Знать и слышать из твоих уст – разные вещи.
Остановив авто у школьных ворот, он открыл мне дверь и взяв за руку повёл в сторону стадиона, где уже собрались на праздничную линейку одиннадцатые и первые классы.
– Не, так не честно! Ты – мой брат, а в школу возишь только Тайку, заставляя своего младшенького ковылять на своих двоих, – раздался над ухом возмущённый голос Ника, – и вообще, ты ж вроде как пару дней
– Уеду, не беспокойся! А ты будешь за Таисией приглядывать в моё отсутствие, чтоб никто её не обидел.
– Да я вроде как сама дееспособная, – вставила я «пять копеек».
– Я лучше знаю!
– Молчу-молчу!
Мы заняли своё место у таблички с надписью 11 «Б». По правую руку с окаменевшим лицом стоял Волков, сверля меня тяжёлым взглядом. Рядом с ним вертелась демонстративно не замечающая нашу компанию Светка. Отстояв положенную праздничную часть, мы записали расписание на неделю и с чистой совестью отправились по домам.
– Чур я с вами еду, – протараторил Никита, заскакивая в машину.
– Куда же мы без тебя, – недовольно сказал Андрей.
– А может в кафе? – с надеждой посмотрел он на брата.
– Поехали! Всё равно я сегодня свободен, как ветер.
В тот день мы отправились в шашлычную, находящуюся в двадцати километрах от нашего посёлка, отведав ароматного жареного мяса мы спустились к реке, бродили босиком по берегу, наслаждаясь уходящими тёплыми деньками. Домой добрались ближе к вечеру. Зайдя в квартиру, я обнаружила записку от мамы, в которой она сообщала, что уезжает с отцом в деревню к родственникам на три дня и сетовала, что не дождалась меня. В моей голове тут же созрел план, стремглав бросившись к телефону я набрала домашний номер Николаевых.
– Да, – раздался в трубке голос Никиты.
– Андрей с тобой?
– Нет, он в гаражах с пацанами.
– Скажи ему, как вернётся, пусть перезвонит. Срочно.
– Что-то случилось?
– Нет, Ник! Просто передай.
Бросив трубку, я нервно заходила по комнате из угла в угол. Настенные часы словно нехотя отсчитывали минуты… пять… десять… пятнадцать…
– Где же ты Андрей?..
Прозвучавший звонок в тишине показался мне оглушающим. Открыв дверь я в растерянности уставилась на запыхавшегося Андрея.
– Можешь уже убрать палец с кнопки, я услышала.
– Тая, что случилось? – схватил он меня за плечи.
– А что-то должно было произойти?
– Почему Никита прибежал ко мне вскоре после того, как я вас обоих развёз по домам и сказал, что ты срочно разыскиваешь меня, обрывая наш домашний телефон.
– Вот жук! Я всего лишь раз позвонила… просто, вернувшись домой я обнаружила, что родители уехали и подумала… может быть ты бы смог остаться со мной… я боюсь ночевать одна… а Никита…
– Я уже столько надумал в своей голове, – признался Андрей, обнимая меня, – конечно я останусь с тобой.
Захлопнув за собой дверь,
– Тая… я скоро уеду… не знаю, как буду справляться без тебя… если ты только позволишь…
– Сегодня я разрешаю тебе всё, – краснея проговорила я, целуя губы Андрея.
– Родная моя.
Да. Именно первого сентября всё и случилось. Всю ночь мы ласкали друг друга, занимаясь любовью, зная, что всего через пару дней нам предстоит расстаться. Уснули мы на рассвете, обессиленные и счастливые, а вечером нового дня второго дня осени мой любимый покинул меня…
В десять утра раздался звонок, пришёл отец Андрея, искавший его всю ночь. Стоя за стеной я слышала, как он отчитывает сына за разгильдяйство, что он вовремя не уехал на учёбу, пропадает неизвестно где. В конце своей гневной тирады отец протянул ему билет на вечерний поезд.
– Уедешь сегодня же. Это моё последнее слово.
– Хорошо, – согласился Андрей, закрывая за ним дверь, – такие дела, малышка… – протянул он, грустно глядя на меня.
Когда быстро собравшись он ушёл домой я словно окаменела. Замерев в одной позе сидя на полу долго смотрела в одну точку. Глаза были абсолютно сухими, но в душе творился такой бардак, всё происходящее казалось лишь дурным сном. Казалось, что стоит мне проснуться и ничего не будет. Из ступора вывел звонок телефона.
– Малышева, брат в восемь вечера уезжает. Не хочет, чтоб ты знала, говорит, что не стоит его провожать. С родителями разругался в пух и прах…
– Я приду, Никит…
– Так и думал. В семь зайду за тобой.
Он стоял на перроне такой потерянный и одинокий, что сердце сжалось от боли.
– Андрей, – тихо произнесла я, прижавшись к его спине.
– Таечка… ты здесь? Просил же этого оболтуса молчать!
– Я всё слышу!
– И ты здесь? Значит всё-таки пришли провожать?
– Разве я могла поступить иначе?
– Ты? Нет конечно. Разве можно от тебя ожидать иного?
– Я буду безумно скучать по тебе, – первые слёзы за весь день, градом покатились из глаз, – я так люблю тебя, Андрей! Мне так не хочется, чтоб ты уезжал!
– Прости, Малыш, но я не в силах что-то изменить.
Обнимала его, как в последний раз, пытаясь насладиться, надышаться им, словно предчувствуя долгую разлуку.
– Я приеду на каникулы, обещаю. Ты веришь мне?
Я лишь кивала головой ему в ответ, «умываясь» горькими слезами.
Когда состав тронулся я бежала за ним не в силах отвести взгляда от белого словно мел лица Андрея, стоящего у дверей тамбура. Бежала пока не запнулась о кусок торчащей арматуры и не полетела вниз по бетонной лестнице, сдирая кожу на коленях и локтях.
– Что-ж ты такая проблемная у нас? – проворчал Никита, помогая мне подняться.
– Ник, я люблю его, я не смогу без него! – кричала я, срывая голос, не прекращая захлёбываться слезами.
– И Андрей тебя любит! Он приедет к тебе при первой же возможности!