Моя обитель
Шрифт:
И снова этот взгляд. Серьезный, изучающий, проникающий в самую душу, заставляющий волноваться.
– Всё, – она выдохнула это слово.
Джеймс нахмурился, отворачиваясь, сосредотачиваясь на дороге. Эвелин показалось, что её ответ ему был неприятен, словно… словно он… расстроился? Рассердился? Это ставило в тупик и без того захмелевший ум. Как правильно реагировать, Эвелин не знала. Появившаяся растерянность от странности происходящего разозлила. У лестницы женщина решительно забрала свою руку, схватилась за перила.
– Дальше я сама, спасибо, – произнесла Эвелин,
Её Лесли рванула вперед, ловко забираясь по ступеням вверх, и остановилась у двери, взволнованно виляя хвостом в ожидании. Воительница завистливо вздохнула. Ей сейчас такое неподвластно. Так быстро наверх попасть не получится.
Восхождение на второй этаж прошло без дополнительных приключений, у Эвелин даже с первого раза получилось попасть в замок ключом. Она почти скрылась в доме, как что-то заставило её обернуться.
– Вы ещё не ушли? – воскликнула Эвелин при виде мужчины, что стоял и наблюдал за ней снизу.
– Хотел убедиться, что вы благополучно доберетесь, – ответил он, тоже переходя на «вы». – До свидания, Эвелин.
– До свидания, отец Джеймс.
Плотно закрыв за собой дверь, Эвелин устало навалилась на неё, окидывая взглядом свою комнату.
– Дом, любимый дом, – тихо пробормотала женщина. Кое-как стянула с себя сапоги и направилась к кровати. – Принеси мне покой от безумия последних двух дней.
Глава 3
Как только действие алкоголя ослабло, Эвелин спустилась вниз в таверну и поела, потом приняла ванну, переоделась и завалилась на кровать в надежде поспать. Голова от такого большого количества выпитого не болела, и воительница в очередной раз воздала хвалу своим предкам. Ведь помимо особой физической силы и выносливости, кайми отличались стойкостью к отравляющим веществам, к которым, несомненно, относился и алкоголь. И хоть пила Эвелин крайне редко, но всё равно считала это свойство весьма полезным.
За окном уже потемнело, а спасительный сон к ней так и не пришел. Вчера и сегодня смешались и сложились воедино, принося с собой грусть. Проклятая записка… Или благословенная? Всё началось с неё. Знать бы ещё кто этот таинственный благодетель. Эвелин вспомнила аккуратно выведенные строчки. Вспомнила? Она уже навряд ли сможет их забыть. Они были выжжены в памяти клеймом. Почерк явно не мужской, слишком красивый и старательный. Воительница стала перебирать в уме женщин, которые могли бы так изящно и поэтично написать…
– Ах ты, черт! – воскликнула Эвелин и стала бегать по комнате, натягивать на себя костюм.
Лесли подхватила настрой хозяйки, воспринимая как игру, и стала носиться следом, путаться в ногах. Когда в очередной раз Эвелин споткнулась о свою собаку и чуть не упала, то подбежала к двери и широко распахнула.
– Жди внизу! – скомандовала женщина псу и потянулась за сапогами.
Лесли с радостным
Застегивала куртку, как и крепила меч, Эвелин уже на ходу, быстро спускаясь вниз. В отличие от Лесли Ласточка была не рада внезапной ночной прогулке, и упрямо мотала мордой и фыркала, нервно переминалась с ноги на ногу и не давала крепить седло. Женщину мало интересовали желания её лошади. В иной раз воительница угостила б ту кусочком сахара или яблочком, то сейчас желание подтвердить свою догадку жгло, гоня вперед.
– Если не встанешь спокойно, то возьму другую лошадь! Поняла? – пригрозила она и несильно шлепнула Ласточку по заду. Лошадь сначала потянулась к хозяйке, намереваясь её укусить, но получив щелчок по морде, присмирела.
Ещё пару минут и Эвелин вывела Ласточку во двор. Ночь сделала улицы полупустынными, что позволило женщине выбраться из жилых кварталов верхом, пустив лошадь в галоп. Городские патрули не жаловали подобное, и Эвелин знала, что завтра за это получит выговор от комиссара. Рыжеволосую наездницу и мчащуюся следом такую же яркую собаку уже знали все местные солдаты, охраняющие ночной покой Кравина, поэтому соврать и сказать, что это была не она, не получится.
Нужный ей дом находился за пределами города, на опушке леса. Одинокое строение всем видом говорило, что живущий здесь человек общества не ищет. А острые колья забора добавляли, что и не одобряет внезапного вторжения.
Эвелин резко затормозила, спрыгнула, в спешке накинула поводья на один из кольев и затянула узлом.
– Охраняй! – приказала воительница подбежавшей Лесли и указала на Ласточку, а сама помчалась за дом, куда звали её виднеющиеся голубоватые отблески магии.
< image l:href="#"/>Во мраке ночи светловолосая магнесса стояла и на вытянутых руках удерживала в воздухе призванную водную сферу, которая слабо поблескивала, освящая пространство. Исходящие от сферы голубоватые волны были подобны дыму и придавали девушке ещё более чарующий образ. Эвелин хотела позвать магнессу, но вместе с тем и не могла отвести взгляд: девушка и её магия были прекрасны и казались чем-то неземным, хотя, возможно, так и было.
Не отрывая взгляда от сияющего шара, девушка заговорила. Её нежный, мелодичный голос был таким же чарующим, как и творимая здесь магия:
«Как резкий свет в ночи,
Так правда бьет порой,
Ведь страшно потерять,
Но горько сохранить.
И выбор предстоит
Тебе совсем непрост:
Иль тьма, что ложь несет
Иль свет, что дарит боль».
Магнесса опустила руки, а затем щелкнула пальцами. Шар с тихим хлопком взорвался, осыпаясь миллионами мельчайших брызг на землю. Девушка подняла на воительницу свои прекрасные карие глаза и добавила: