Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3
Шрифт:
— Нет, рублей. Ну конечно, долларов. У Сидоренко друзья не бедные. Раз уж ты, парень, дело с ним имеешь, то уж сто пятьдесят найдешь. Да и видок у тебя такой, что найдешь и двести. Ты ж из этих?
— Вы, — сказал я.
— Что? — Женщина удивлённо посмотрела на меня поверх съехавших на нос очков.
— Обращайтесь ко мне на вы. Не помню я, чтобы мы с вами в кумовьях ходили.
Она снова также неприятно цокнула языком. Язвительно сказала:
— Ты посмотри, какие вы у нас строптивые,
— Конечно.
Женщина громко засопела.
— Все. У меня обед. Приходите послезавтра, а лучше на следующей неделе. Тогда и поищем ваш билет.
— Председатель у себя? — Спросил я.
Женщина нахмурила темные, совершенно неподходящие под прическу брови, которые слишком яркими пятнами выделялись на лице.
— А зачем вам председатель?
— Думаю, он в курсе всего, что тут происходит. Может, будет посговорчивее вас, — пожал я плечами беззаботно.
— Нет. Он уже ушел на обед, — сказала она таким холодным тоном, будто собралась меня убить.
— Ну я все равно проверю, на всякий случай. Вдруг ещё у себя. До обеда, так-то, пять минут.
Тут я сделал вид, что собираюсь выходить из кабинета.
— Сто, — буркнула женщина понуро.
— Много. Билет — это, скажем так, подарок. Председатель уж меня поймет.
— Стойте. Восемьдесят. Давайте сочтемся на восьмидесяти. Выкладывайте деньги, а вот ваш билет.
Чиновница залезла во второй ящик стола и достала мой билет. Показала лицевую сторону. С такого расстояния точно рассмотреть я не мог, однако мне показалось, что в него вклеена моя фотография из паспорта.
— Вот, видите, как быстро он нашелся, — улыбнулся я. — Вы, оказывается, преувеличивали, что все обстоит так сложно.
— Давайте деньги и идите.
— Зачем? — Я удивился. — Говорю же, это подарок. Пойду в кабинет к вашему председателю, поговорю с ним. Объясню ситуацию, что в вашем обществе подарки от влиятельных людей выдают только за деньги, глядишь, он и войдет в мое положение.
— Шестьдесят. Мое последнее слово, — чиновница положила билет на стол, перед собой и накрыла тяжелой рукой.
Кажется, она побаивается того, что может сказать ей начальство. Понимаю, в девяностые, при таком развале нашего государства, коррупция на самых низких уровнях — это дело в порядке вещей. Я бы даже сказал, в духе времени. Хочешь жить, умей вертеться. Но и наглеть не стоит.
А женщина, видать, поняла, что перегнула палку. Точно поймет это и председатель. Я видел по глазам, которые чиновница безуспешно пыталась сохранить бесстрастными, что она боится своего председателя, и ее за такой наглеж не погладят по головке. Поэтому решил надавить сильнее.
— Да не, спасибо, — я открыл дверь. — Пойду
— Стой, — еще более гневно, чем в первый раз засопела она. — Вот.
Она придвинула билет на край стола, в мою сторону.
— Забирай свою бумажку и иди.
— Вот, это уже другой разговор, — я опять улыбнулся.
Женщина сделала вид, что просматривает недопечатанный документ, оставшийся в ее машинке, я же забрал свой билет.
— Думаю, все же стоит сходить к председателю. Поговорить с ним в целях вашей профилактики.
Теперь любая бесстрастность тут же покинула женщину, и она посмотрела на меня поверх очков, но уже испуганно.
— Зачем? Я же вам все выдала! — Проговорила она удивительно милым и даже заискивающим тоном.
— Ладно. Шучу, — хмыкнул я. — Но вы тут не безобразничайте без меня.
После, сопровождаемый все еще удивленным взглядом конторщицы, я вышел из кабинета. Как я и ожидал, в охотничьем билете была моя фотография из паспорта. На ней молодой, двадцатиоднолетний я, смотрел в объектив тяжелым взглядом. С годами он, этот взгляд, становился все тяжелее и тяжелее.
Я засмотрелся в билет и не заметил, как столкнулся с кем-то в небольшом зале охотничьего общества. Когда поднял взгляд, высокий рыжий мужчина, одетый в свитер с горлом и камуфляжные штаны, обернулся ко мне.
Довольно грузный, он мог похвастаться приличным животом и полным, в короткой щетине лицом. Тем не менее широкие и крепкие плечи, толстые руки, говорили о неплохой физической форме мужика.
— Ой, прошу прощения, — сказал он низким голосом.
— Это я прошу прощения.
— А вы… — Задумчиво посмотрел на меня мужик.
— Летов. Виктор Летов.
— А! Летов. От Дениса Евгеньевича?
— От него, — кивнул я.
— А я Максим Валерьевич. Председатель местного общества охотников и рыболовов. Билет получили? С Лидией Павловной проблем не было?
— Получил, — улыбнулся я. — Не было. А что, у кого-то с Лидией Павловной бывают проблемы?
— В таких случаях как у вас, были пару раз. Лидия Павловна — человек тяжелый. Только я могу с ней найти, скажем так, общий язык.
— Как выяснилось, я тоже могу, — похвалился я.
— Ну и славно, — он вздохнул. — Ладно, Виктор, у меня обед начался. Пойду я. Бывайте.
К Степанычу я вернулся примерно через час. У меня еще оставались дела. Риелтор описал мне три подходящих варианта квартиры: две однушки в центре и двушку, почти на окраине города. Все они отличались небольшой ценой, но я попросил у него что-то посолиднее. Все же, теперь мне придется забрать с собой Марину. А девушка явно привыкла к относительному комфорту, и я видел, как тяжело ей было на новом месте.