Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 4

Март Артём

Моргун подошел к БМВ, заговорил о чем-то с пленным Вадимом.

— Ниче, потерпишь, — ветер донес с их стороны голос Моргуна.

Потом главарь кирпичных сам затолкал выглядывающего наружу детектива обратно, закрыл за ним дверь.

Кирпичные с суровыми харями выстроились напротив нас. Никитина, напуганная и поникшая, смотрелась на фоне здоровяков инородно, словно синица, в стае ворон. Маленькая и пухленькая, она стояла в середины всей стены бандитов, нервно теребила маленькую сумочку.

—

Притащили эту, — шепнул мне Женя. — Женщину. Видать, хотят, чтобы что-то рассказала.

— Да что она расскажет? — Сказал я. — Будет плакать по сынку. Короче, понятно.

— Что тебе понятно? — Заинтересовался Фима.

— Конструктивного разговора не получится. Моргун будет прессовать. Давить на эмоции. А у меня была надежда, что он и здесь будет вести себя хоть чуть-чуть не так, как другие братки. Ладно. Придется его к этому разговору подтолкнуть, да так, чтобы мы друг друга не постреляли.

— Мож, я поговорю? — Спросил Степаныч. — Ты посмотри, как Моргун на тебя вылупился. Сразу видно — не во что ни ставит. Видать, думает, ты сосунок какой-нибудь.

— Быстро передумает, — похолодел я голосом. — Ладно, мужики. Пойдем, но молчите. Я буду говорить. Степаныч, ты будь с остальными. Если ситуация накалится, поддержишь.

Степаныч покивал, а я, Женя и Фима выдвинулись к кирпичным. С их стороны пошел Моргун, Мухтар, и еще один жилистый, но широкоплечий мужчина, лет тридцати пяти, которого я не знал.

Мы стали друг напротив друга.

Моргун смотрел внимательно, и… не моргал, оценивал меня с ног до головы.

— Ты, что ли, Летов? — Спросил он басовито.

Главарь пацанов с кирпичного выглядел на удивление не главарь. Носил он простой спортивный костюм и крепкие берцы, видать, чтобы удобнее было добивать лежачих ногами. Крупный, но все же поджарый, он был мельче многих из своих подопечных, но стоило только глянуть в его суровое, будто бы высеченное изо льда лицо, сразу становилось понятно, кто тут главный.

Короткие черные волосы Моргуна были зализаны немного набок, трехдневная щетина синела на немного впалых щеках. На фоне щетины и какой-то бледноватой кожи бандита сильно выделялся грубый шрам, оставшийся от тяжело сросшийся в младенчестве заячьей губы. Небольшой нос, сломанный в драке, оставался чуть-чуть не семеричным. Красноречивее всего говорили о деятельности Моргунова сломанные уши, которые часто бывают у борцов.

Не было сомнений — этот человек предпочитает любому оружию собственные кулаки.

— Я думал, ты будешь покрупнее, — докончил Моргун.

— Зачем вы притащили женщину? — Кивнул я на побледневшую от страха Никитину.

Моргун угрожающие засопел.

— Когда я даю плотнику денег, я плачу ему, чтобы получить табурет. И получаю табурет. Когда

даю слесарю денег, я хочу видеть нужную мне гайку. И получаю гайку. Получаю результат труда. Каков оказался результат труда этого твоего юриста-проходимца? От него нужно было, чтобы Никита был на свободе. Он на свободе? Нет. Значит, и работа не выполнена. Тогда за что ему платить? Справедливо будет, если он вернет деньги нам.

— Вам? — Нахмурился я. — Ему платила Никитина.

— Никитина взяла у нас триста долларов. Цену он такую, понимаешь ли, заломил, мошенник сраный. Вот из-за таких, как он, всяких юристов-экономистов, страна у нас в жопе сейчас.

— Из-за таких, как вы, — похолодел я тоном. — Людей, которые считают, что им все можно, только потому, что они сильней, страна не выберется из этого говна еще лет десять.

Бандюки, которые стояли по оба плеча от Моргуна, помрачнели. Сам он оставался холодным, словно глыба льда.

— А ты смелый, — хмыкнул он. — Не уж то правду о тебе шушукают? Ты прикончил Косого?

— Это к делу не относится.

— Жаль, — Моргун растянулся в неприятной улыбке. — Если бы это правда было так, я бы прям щас пожал тебе руку, Летов. Ну а если нет… Короче. Даю тебе три дня. Вернешь нам все до копейки. Не то, чтобы мне было жалко эти три сотни, просто дело принципа. Нет работы — нет денег.

— Денег не будет, — пожал я плечами.

— Это почему ж? — Хмыкнул Моргун.

— Потому что работа выполнена. Александр предупреждал мать вашего Никиты, что вытащить парня не получится. Ведь насколько я знаю, он и правда совершил разбойное нападение. Доказательств тому было предостаточно. Так что, скажите спасибо, что он сел только на три года.

— Вранье, — злобно вклинился Мухтар. — Адвокатишка говорил ей, что Кагарыча отпустят!

— О, Мухтар, — я сделал вид, что только что заметил бандита. — Рад, что ты пришел. А то было бы совсем скучно. А так, хоть повеселишь меня, да людей моих. Иной раз такое скажешь, что хоть стой, хоть падай.

Ехидничать подобным образом было рискованно, но если эти люди понимают только силу, должны видеть, что я их не боюсь. Тогда они, словно дикие звери, станут и сами вести себя осмотрительнее.

Мухтар набычился, но Моргун поднял мозолистую руку, дал ему команду успокоиться.

— Я не понял. У тебя че, к моему человеку какие-то претензии?

— К нему? Нет. Скорее к тебе, как к их, скажем так тренеру, — холодно проговорил я. — больно они у тебя не дисциплинированные. За словами не следят. Обзываются. Он за просто так Александра паносил последними словами. Это не дело. Некультурно.

Видя, что Мухтар прямо-таки сгорает от ярости, Моргун так и не опустил руки, проговорил: