Моя первая белая клиентка[ Смерть в Панама-Сити. Моя первая белая клиентка. Змея]
Шрифт:
— Только никому не говори, мне и так стыдно сидеть у вас на шее!
— Как ты можешь говорить такое, Джой! Все мы очень рады, что ты живешь с нами! — обиженно возразила Джесси.
— Я тебе верю, милая, — устало улыбнулась Джой. — Я знаю, что все вы мне рады. И понимаю, что поступок Митча тут ни при чем. Надеюсь, он не собирался воспользоваться моим положением. Я тебе вот что хотела сказать: я написала своей подруге в Хьюстон. Дороти манекенщица, мы раньше вместе с ней работали в большом магазине. Короче, я написала ей и
А пока я буду ждать деньги, давай держаться вместе, по крайней мере при Митче. Ведь при тебе он не решится дать себе волю. Сестру-то он достаточно уважает, чтоб не пытаться… Прости, что я такое говорю, но мне так страшно! Нет, ничего ужасного не случилось, но мне и так тяжело из-за того, что я сижу без денег, и бедный Свэл не выходит из головы…
Митч вернулся поздно. Джесси, окинув его недобрым взглядом, поставила на стол кастрюлю с супом.
— Что там на ужин, Джесси? Так есть хочется!
— Что, сам не видишь? — холодно буркнула та, подавая тарелку Джой.
Митч удивился было, но тут же забыл, у него были причины для беспокойства посерьезнее: вода в реке поднялась еще выше.
— Насчет Свэла ничего нового, — сообщил Кэс, появившийся из гостиной, волоча ногу.
— Бедняга Свэл, — грустно протянула Джой, — какая жуткая история!
«Ну, наконец-то до нее дошло, что с бедным Свэлом приключилась действительно жуткая вещь, — подумал Митч. — А где она была три года назад?»
— Вы были очень дружны со Свэлом, Митч, ведь правда? Наверное, вы часто о нем вспоминаете?
Джой грустно улыбнулась ему. Джесси украдкой покосилась на Митча и тут же отвернулась.
«Нет, точно она словно с Луны свалилась. Только заметила, что Свэл не в гости уехал? А что произошло с Джесси?»
Поев, Митч отправился покурить во двор. Где-то далеко гремел гром. Воздух стоял душной стеной, как в комнате с запертыми окнами.
«Черт, — подумал он, — в реке и так уже полно воды…»
Джесси принялась за мытье посуды. Джой заметила, что таз почти пуст, и обрадовалась.
— Схожу я за водой, — улыбнулась она. — Ведь нужно все ополоснуть.
— Не надо, — мотнула головой Джесси. — Митч принесет.
— Дай мне хоть что-то сделать, — и Джой пошла к дверям.
Джесси нерешительно взглянула на нее, многозначительно кивнув в сторону двора. Но Джой только покачала головой и улыбнулась.
Митч стоял спиной к колодцу, глядя в сторону долины. Подняв ведро с водой, она налила в таз и пошла назад, не сводя взгляда с Митча. Тут он обернулся к ней, угрюмо предложив:
— Давайте помогу!
— Да ничего, я сама, — сказала она, но тут же поставила таз на землю и схватилась за спину.
— Что? — он шагнул к ней.
— Должно быть, прострелило, — слабым голосом выговорила Джой, не разгибаясь, словно от боли.
— Идти сможете? —
Она пронзительно вскрикнула и пошатнулась, будто падая. Митч подхватил ее, и в тусклом лунном свете фигуры их слились в одну. Увидев, что на ее крик на порог вышла Джесси, Джой резко оттолкнула Митча, схватила таз и помчалась в дом.
12
Свэл О’Нили соскочил с товарняка, когда тот приблизился к хьюстонскому депо, и зашагал через пути. Уже больше суток прошло с того момента, как он поднялся на насыпь и вышел на шоссе. Неподалеку от моста он наткнулся на пути, вскочил в проходящий поезд и до рассвета ехал в нем. Потом весь день прятался на заброшенной ферме, а на закате сумел сесть в другой товарняк.
Он был в плаще, украденном у пьяницы, спавшего беспробудным сном в скотном вагоне. Наглухо застегнув его и сунув руки в карманы, он мог сойти за такого же бродягу, но все же старался держаться подальше от чужих глаз.
Избегая освещенных мест, он двигался причудливым сложным маршрутом.
«Только бы она была дома! Если она по-прежнему работает вечерами, то должна быть у себя. Если, конечно, не ушла к кому-то. Но это вряд ли. Странная она все-таки. Мужики к ней так и липнут, но она всех отшивает…»
Жила она над магазином подержанных мотоциклов, в грязном сером районе. На углу еще была открыта аптека. Когда мимо медленно проехала полицейская машина, по спине у него пробежали мурашки и волосы встали дыбом.
«Я всегда их чую, — подумал он. — Если доживу до старости, и тогда их буду чуять по запаху, как волк, даже ночью проснусь и зарычу».
На доме была табличка: «Меблированные комнаты и квартиры». На второй этаж вела темная лестница, в коридоре горели лампочки без абажура. Никого нигде. Он неслышными шагами пошел по истертому ковру, пропитавшемуся застарелой пылью.
«Худо дело, если ее нет, — подумал он. — Не могу же я всю ночь простоять в коридоре. А если она переехала и откроет чужой? Если меня в конце концов и поймают, то только из-за усталости. Они сменяют друг друга, а ты один целые сутки напролет. Даже когда спишь, нервы на пределе. А захочешь отдохнуть — лучше сдаться сразу. Убийцу полицейских они примут с распростертыми объятиями. Вот и отдохнешь как следует, в дальней комнате под светом лампы в лицо…»
Последняя дверь справа. Под ней полоска света, из квартиры — негромкая музыка.
«Это Дороти, — подумал он. — Жильцам запрещено включать радио после половины одиннадцатого, но она все равно включает, тихо-тихо, и садится поближе».
Он чуть слышно постучал. Безрезультатно. Постучал сильнее. За дверью раздались шаги, женский голос:
— Кто там?
— Лафкин, — так назывался город, где они познакомились. Она была официанткой, он работал на лесопилке. Давно, еще до первых неприятностей с полицией, но она не могла его не узнать.