Моя по закону и без...
Шрифт:
— Как думаешь, долго проспит? — киваю в сторону девчонки.
— Если к стандартной дозе снотворного прибавить нехилую дозу алкоголя, — чешет затылок, прикидывая что-то в уме. — Думаю, еще часа три точно будет в отключке.
— Это хорошо. Не хочу чтобы Аза с племянниками задавали лишние вопросы.
— Ты её домой к себе повезешь? — удивлённо приподнимает бровь.
— Так легче её контролировать, — говорю так, будто оправдываюсь.
— Красивая…, - замечает мой друг, рассматривая её лицо, а мне в этот момент хочется
— Еще не решил. — разглядываю нежную молочную кожу. — Пусть врач посмотрит, тогда и видно будет.
— Готовься, — то ли ухмыляется, то ли сочувствует. — Эта русская девушка подкинет тебе немало проблем.
***
Под вопросительный взгляд Азы, заношу на руках свою ношу в дом и несу в самую дальнюю комнату. Аккуратно кладу на постель и сразу выхожу.
— Подготовь все необходимое для нашей гостьи, — даю четкие указания, — никуда не отходи от неё пока не проснется.
— Как скажете, — коротко отвечает.
Эта женщина никогда не задаёт лишних вопросов. За это её ценю и дорожу ей.
— Когда проснется, дай знать. Я буду в своём кабинете.
Закрыв за собой дверь, делаю ещё один важный звонок, после которого отключаюсь от событий последних суток и занимаюсь делами, которые успели накопиться в моё отсутствие.
— Темир Амидович, там врач пришел, сказал, что вы его ждете.
— Проводи его в комнату к девушке. Он в курсе всего, что надо сделать, а потом пусть сразу ко мне зайдет.
Пытаюсь сосредоточиться на работе, но перед глазами стоит красивая кукла, которая со вчерашнего дня прочно засела в моей голове.
Что я хочу сейчас услышать? Наверное то, что в свои девятнадцать лет она уже познала все прелести взрослой жизни. Так будет проще для всех. Мне будет легче находиться рядом с ней, воспринимая её как второсортный товар, который не стоит моего внимания.
Если в ближайшее время шумиха вокруг моего семейного положения не поднимется, то нас разведут уже через пару недель и пусть катится на все четыре стороны, вместе со своим отцом. А до этого, пусть сидит тихо и не высовывается, ей полезно будет.
Неожиданно послышались дикие крики, вперемешку с визгами, а затем звуки бьющегося стекла.
Что там говорил Камаль по поводу русской девушки?
Кажется золушка ещё не поняла, что находится не в сказке. Придется провести разъяснительную беседу…
Быстрыми шагами иду на крики, по дороге встречая перепуганного врача, явно не ожидавшего такого приёма.
— Жди в кабинете! — отдаю короткий приказ и прибавляю шаг. Не хватало еще, чтобы племянников разбудила своими истериками.
— Не трогайте меня, уберите руки, — слышу громкие рыдания девчонки.
Открываю дверь и вижу двух моих охранников, которые удерживают за руки с обеих сторон бьющуюся в истерике девушку.
— Кто дал право её трогать? — рычу, не скрывая злости.
— Господин, она
— Руки убрали и вышли. — даю короткий приказ. — Аза! Тебя это тоже касается.
Как только моя пленница оказывается на свободе, тут же бросается на меня с кулаками. Перехватываю её руки и резко дёргаю на себя, впечатывая в свое тело. Сжимаю так, что ей становится трудно дышать и она постепенно прекращает биться.
— Я же говорил, что она ненормальная, — добавляет все тот же охранник, застывший в дверях. — Вам небезопасно с ней…
— Вон отсюда! Все!
Не знаю сколько времени так стоим. Минут десять, не меньше проходит, прежде чем её рыдания начинают стихать и переходить на редкие всхлипы.
Я не пытаюсь её успокоить, подавляя сильнейшее желание коснуться волос и погладить по голове. Я никогда не отличался ни сентиментальностью, ни жалостью. Но в этот момент мне впервые хочется отменить наказание, которое планировал осуществить, показав наглядно, как не стоит себя везти в моём доме.
— Успокоилась? — спрашиваю куда-то в макушку. После того, как чувствую утвердительный кивок, разжимаю руки, чуть отстраняя девушку от себя.
Она тут же отходит на безопасное расстояние и заново начинает плакать.
— Кто дал вам право прикасаться ко мне? — смотрит красивыми глазами, опухшими от слез. — Я не давала согласие ни на какой осмотр!
— Это необходимая процедура для всех женщин этого дома, — не задумываясь отвечаю. — Тебе всё равно придётся через неё пройти.
— Я не просилась в ваш дом и по вашим законам жить не собираюсь. Лучше убей меня!
— Чего ты так боишься? — без каких либо эмоций задаю вопрос. — Того что я узнаю, что ты не такая невинная, какой мне расписывал тебя твой отец? Так я это и так сразу понял, стоило только взглянуть на тебя в этом шалашовском наряде, в котором ты чуть ли не каждому предлагала себя на танцполе.
— Не смей так со мной разговаривать! — зло шипит на меня, вытирая ладонями слёзы. — Ты не имеешь права оскорблять меня, даже если это и правда!
— Пока ты являешься моей законной женой, я имею все права на тебя. И я не позволю, чтобы какая-то малолетняя пигалица находясь в законном браке порочила моё имя.
— Так разведись со мной! Сегодня же! — опять переходит на крик.
— Если бы твой папаша все не испортил, то нас бы давно развели. Ему скажи спасибо за то, что с тобой сейчас происходит! Как только все утихнет, ты станешь свободной…
— Отправь меня домой! Какая разница где ждать, пока вы не решите свои проблемы. — Ее голос звучит почти как просьба.
— Нет уж, хватит. Ваше семейство подорвало моё доверие. Поэтому ты останешься здесь и будешь жить по моим правилам. Поняла?
— Это так легко не сойдет тебе с рук! — понимает, что проиграла и все равно перечит…