Моя половинка
Шрифт:
В то же время Сусанна говорила так убедительно, с такой наглой самоуверенностью, что в ее словах наверняка должно быть что-то правдивое. До квартиры Гила было недалеко, но Оливии хотелось, чтобы их поездка тянулась как можно дольше. Ей стало страшно, когда машина бесшумно скользнула под уклон в подземный гараж. Что, силы небесные, скажет она Гилу?..
Она открыла дверцу машины, и несколько застрявших в ее прическе ярких ленточек серпантина упали на мокрый пол гаража, сразу промокая и теряя цвет, превращаясь в жалкие обрывки
Молодожены не обменялись ни единым словом, пока лифт поднимал их на верхний этаж здания, где находилась квартира Гила. Когда он коснулся ладонью спины Оливии, пропуская ее вперед, она вздрогнула от его прикосновения, не в силах вынести даже такого контакта.
Повернувшись, она заметила, как погас его взгляд.
– С тобою все в порядке? – вежливо поинтересовался он.
– Конечно. Почему со мной должно быть что-то не в порядке? – огрызнулась она.
– Ты кажешься... такой расстроенной.
– Я устала, в этом все дело.
Гил поджал губы, но не высказал замечания, которое, как ей показалось, было готово сорваться с его уст. Он просто открыл дверь, и она вошла в его квартиру.
– Ты не хочешь пойти переодеться? – предложил он, запирая дверь.
– Ты имеешь в виду надеть что-нибудь более интимное?
Глаза Гила сощурились.
– Нет, я не в том смысле, нет. Ради бога, Оливия, в чем дело? Ты словно кошка на раскаленной крыше.
Оливия резко отвернулась от него и пошла в комнату.
– Пожалуй, я действительно переоденусь, – сказала она, оглядывая свое свадебное платье с неприязнью. Наверное, она никогда не сможет надеть его снова. Оно вечно будет напоминать ей этот ужасный день.
Откинув голову, Гил следил за ней из-под опущенных век. Его взгляд потемнел, стал задумчивым. Оливия пыталась угадать, о чем он думает. Уж не о том ли, в чем она его подозревает? Она напряглась в ожидании, но Гил лишь сообщил обыденным тоном:
– Я пока приготовлю коктейли. В холодильнике есть вермут.
Может быть, ей станет лучше, если она немного выпьет. По крайней мере, она почувствует себя более уверенной.
Когда Гил направился в кухню за выпивкой, Оливия вошла в их общую спальню, где в гардеробе уже висела ее одежда. Еще на прошлой неделе она перевезла в квартиру все свои вещи.
Тогда, распаковывая чемоданы, она посмотрела на гигантских размеров кровать в спальне Гила и слегка вздрогнула, со сладким страхом представив себе момент, когда они разделят это ложе. Теперь она смотрела на эту кровать с содроганием. Если даже он не спал здесь с Сусанной, Оливия не могла отделаться от навязчивой картинки: Гил и Сусанна предаются любовным утехам. При одной мысли об этом комок отвращения подкатывал к горлу.
В квартире было еще несколько комнат. Сегодня она будет спать в одной из них, пока не решит, что делать дальше.
Но
Быстрыми решительными движениями Оливия достала из шкафа брюки и свитер. Не это планировала она надеть вечером в день свадьбы, но шелковую ночную рубашку, специально купленную для сегодняшней ночи, ожидает та же участь, что и свадебное платье, – они будут выброшены в мусорный ящик.
Вернувшись в гостиную, Оливия подошла к окну. Чернильно-черная ночь разлилась над Лондоном. Вереницы машин с горящими фарами медленно двигались в путанице улиц где-то далеко внизу. Оливия не слышала, как сзади подошел Гил, пока его рука нежно не коснулась ее затылка. Однако от его ласкового прикосновения она дернулась, словно от укуса змеи, и Гил, взяв ее за плечи, повернул к себе лицом.
– С того самого момента, как мы уехали с приема, ты ведешь себя словно перепуганный котенок. В чем дело, Оливия? – спокойно спросил Гил.
Вот сейчас... сейчас самое время сказать ему все, что она о нем думает. Однако слова словно застряли в горле.
– Разве не дозволяется всем невестам слегка нервничать в первую брачную ночь? – ответила она вопросом на вопрос.
– Может быть, некоторым и дозволяется, но я сомневаюсь, что демонстрация девственной стыдливости столь необходима в случае с тобой, – усмехнулся Гил. – Тебе нет нужды прикидываться ради меня, Оливия.
– Почему ты так уверен, что это притворство? – резко выпалила она.
Жесткие складки залегли возле его губ.
– А разве не притворство?
– Ну, хорошо, притворство, – ответила Оливия устало, не в силах что-либо объяснять.
Гил попытался погладить ее по плечу, но она затрепетала, как осиновый лист.
– Ты нервничаешь, да? – спросил он удивленным тоном. – Не надо. Нам будет хорошо друг с другом. Обещаю.
О боже, как она мечтала об этих минутах все эти годы, и как невыносимо было слышать его нежные слова сейчас.
– Я голодна, – объявила Оливия, пытаясь выскользнуть из его объятий. – Мы не могли бы что-нибудь поесть?
– Хорошо. Если это то, чего ты хочешь.
– Да, только этого, – поспешила ответить Оливия.
Неожиданно Гил схватил ее за запястье.
– Почему ты такая взвинченная? Ты что, боишься, что я тебя изнасилую? Успокойся, я буду ласковым и нежным.
Оливия почувствовала, что краснеет, и закрыла глаза, спасаясь от вопросительного взгляда Гила.
– Нет... Нет, я не боюсь, – прошептала она, открыв через силу глаза.
Прежде она не представляла, каким прекрасным актером может быть Гил. Можно подумать, что она совсем ему не безразлична, скорее, наоборот... Как он может так беззастенчиво лгать? Ведь теперь она знает, что он женился на ней лишь по расчету. Она – товар для него, только и всего.