Моя полторашка
Шрифт:
— Угомонись! — Прошипела Оливия, накрывая ладонью мой затылок. — Я её родителям сообщила.
— Где моя внучка?! — В коридор вбежал дедушка Дианы, он запыхался, глаза красные, от лопнувших капилляров, озирался по сторонам. — Ты же её парень? — Обратился ко мне — Что случилось? — Я не мог вымолвить и слова, всё рассказал Рома, и что Диана шла спиной вперёд, и что машина сбила, и прогнозы врача. — Как ходить не сможет? Так для неё это всё равно, что умереть! — Охнул старик и осел на пол. — Она ж не переживёт этого, для неё волейбол был всем, а теперь…
— Это пока только предположения, но даже если и так, медицина не стоит на месте, разные клиники, операции. — Пыталась подбодрить старика Оливия.
— Откуда ж такие деньги? — С горечью проговорил дедушка Дианы.
— Не
Через полчаса приехали родители Дианы, Станислав сказал, что это он её сбил, извинялся, сначала на него накинулась её мама, потом дедушка сказал, что его вины нет, начался каламбур, все кричали, ругались. Врач вышел и разогнал всех, сказав, что мы мешаем ему работать. Мы сидели в приёмной, уставшие от ругани, гнетущая тишина давила на плечи.
— Извини, что накинулась. — Произнесла мама Дианы, хлопая Савина по плечу. — Я даже не разобралась, хотя знала, что Диана слегка сумасбродна, а в гневе вообще ни на что не обращает внимания. — Я рассказал ей, что мы ссорились, что всё, по сути, моя вина. Не стал утаивать ничего, даже если они запретят к ней подходить.
— Знаешь, от того, что ты грызёшь себя сейчас, ничего не изменится. — Послышался голос отца Дианы. — Она упёртая, до ужаса ревнивая, так что, расскажи ей ты всё изначально, она бы сорвала твою поездку, или наговорила бы такого, что ты бы просто всё прошляпил. Нет сейчас твоей вины, это стечение обстоятельств. Но будь готов, если действительно у неё будут проблемы с ногами, винить она будет тебя. Не пытаюсь тебя запугать, нет, я тебя готовлю к тому, что будет. — Я кивнул, принимая его слова. И сам знал это, она будет иметь полное право ненавидеть меня, презирать и обвинять, но это не значит, что я отступлюсь от неё.
— Диана не настолько глупа, как вы себе тут все вырисовываете. — Сказал Роман. — Да, импульсивна, слегка легкомысленна порой. Но она очень умная, рассуждающая, я знаю её не так долго, но за время знакомства я увидел в ней стержень, то неломающийся, крепкий. Она вспылит, она выгонит тебя, но потом поймёт, тут нет вашей вины, просто так случилось. Не надо вырисовывать сюжеты раньше времени. Сейчас главное, чтобы Диана очнулась. А там, если нужна будет помощь, мы все ей поможем и морально, и финансово. — Слушая Рому, я вспоминал момент, когда он разбил сердце Оливии, я ж его тогда желчью поливал, дрался с ним, говорил столько обидных фраз. А сейчас, несмотря на то, что и он предупреждал меня, ни словом не обмолвился, что я повинен, не попрекнул даже.
— Спасибо, Ром. — Я пожал руку другу. Этой ночью никто не уезжал домой. К Диане нас не пускали, но всё же мы все остались тут. На утро врач сказал, что состояние стабильное, и что в отдельную реанимационную палату можно будет входить по одному. И тут выстроилась очередь.
— А ты куда, объясни? — Вспылил я на Савина.
— Иди в жопу, я, может быть, тоже переживаю. Это моя машина сбила её! — Возмущался он.
Диана
Всё, что я чувствовала — это была боль, дикая такая, адская, хотелось выть и кричать, но не могла издать и звука, глаза будто свинцом налиты, не могла открыть. Слышала маму, которая плакала, чувствовала её руки, что гладили по голове, и боль отступала. Потом был папа, который мне читал последние новости, я всё слышала, он не могла ответить. Даже Рома заходил и пробасил о тома, что я не имею права вот так разлёживаться.
— Когда проснёшься, знай, мы рядом все, не оставим, не бросим, ты только борись. А Тоха, он тупой слегка, но тебя очень любит. Бывай, волейболистка. — Волейболистка. Я осталась без чемпионата страны! Осталась без спортивного будущего. Я не сумею оправиться за три месяца, ни за что. Я же ног своих не чувствую. Но спихиваю всё на наркоз и отключку. Дальше меня своим появлением удивил Савин. Он то, что тут делает? Думала я, пока он здоровался и извинялся.
— Это ж я тебя сбил. Ну почему ты не смотрела вперёд?! — Сокрушался он. — Прости меня, я, правда, не
— Прости, полторашка. Они сказали, что пока ты будешь в коляске, потом терапия, реабилитация. Я…
— Уйди, пожалуйста. — Прошептала, чтобы не смотреть на него отвернулась. — Уйди и не приходи больше. Это ты виноват. — Антон сжал мою ладонь, а потом встал и тихо покинул палату. Через некоторое время дверь снова отворилась, пришёл врач на осмотр. Он говорил какие-то заумные фразы, пытался что-то объяснить, но я ничего не понимала.
— Скажите на простом языке, я теперь инвалид?
— Всё зависит от вас, Диана. Пока вы будете в кресле, не сильно, но позвоночник повреждён, нерв задет, а где, мы не можем определить уже два дня. Чувствительность ног сохранена лишь наполовину. Но если вы не будете сдаваться и станете проходить курс реабилитации, то можем вас прогнозировать успехи. — Не стала ничего отвечать. Прогнозировать успехи, частичная чувствительность. Как я могла быть такой беспечной?! Как? Врач ушёл, осмотрев меня, проверив ноги, что там делал не знаю, не чувствовала ничего. Он сказал, что половина чувствительности сохранена, но я-то совсем не чувствую ничего!
— Ди-Ди. — В палату прошла Лив и присела рядом. — Антон сказал, что ты его выгнала. — Я лишь кивнула, стараясь не заплакать. — Ох, моя девочка. — Всхлипнула она, села рядом на стул, а голову положила мне на кровать.
— Я теперь инвалид.
— Не инвалид, у нас впереди реабилитация, ни о какой инвалидности речи нет! Не выдумывай, мы ещё будем смотреть твои игры по телику. — Мягкая ладонь прошлась по лицу, стирая мои слёзы. — Понимаю, ты винишь его, да, отчасти он и виноват. Но я хочу тебе кое-что рассказать. Мы когда расписались с Ромой, ночью накануне только помирились. — Я удивлённо посмотрела на подругу. — Мы вообще познакомились тоже так себе, переспали у него в машине. — Хохотнула Оливия. — Он тогда только с тюрьмы вышел, много чего было. И в момент, когда вроде бы всё наладилось, я пришла с радостной вестью, была беременна. Он тогда меня чуть не задушил.
— Рома? — Вышло слишком хрипло от удивления.
— Да, вот этот самый Рома, такой заботливый. Высказал кучу всего, смешал меня с грязью, меня встретил в таком состоянии Антон, приютил, помогал, но случился выкидыш на фоне всех стрессов. О, как я выжила, до сих пор удивляюсь, видеть Рому не хотела, ненавидела всей душой. А Антон поддерживал, рожу Роме набил, силой меня к психотерапевту таскал, он же нам и помог помириться. Я к тому, что может быть всякое. Не смею с тебя я ничего требовать вообще, но позволь ему быть рядом, посмотри на ситуацию с его стороны. Ведь Рома психовал, потому что думал, что бесплоден. Антон тоже решил тебя уберечь, и вот как всё обернулось. Он страдает, сильно. Не сейчас, но подумай о том, как сильно он тебя любит. Мы все любим. И мы все поможем тебе.
— Спасибо, Лив, правда, спасибо за поддержку.
16
Диана
Каждый раз, когда я открывала глаза после сна, первое, что я видела — Антон, сидящий рядом и держащий меня за руку. И как только он видел, что я проснулась, слегка сжимал руку и молча покидал палату, в которую ему на смену заходил кто-то из родителей или Лив. Три недели продолжалось это. Он молчал, молчала и я. Приходил команда, подбодрить, девочки ревели, заставляя плакать и меня, а потом уверяли, что всё будет хорошо.