Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса IV
Шрифт:
Я снова оказался в холодном, каменном храме. Где сияли золотым следы и были десятки, сотни следов.
— Ван? — окликнул меня знакомый и родной голос Хрули.
Я не спеша обернулся.
— Ван! У тебя в глазах отражаются звезды, — с легким страхом произнесла Джинг.
Что ты видел? — спросил Ли Бо.
Я не ответил.
Что я видел? Я видел прошлое. Но стоит ли говорить об увиденном? Не думаю.
На сердце было беспокойно. Я вышел из храма.
— Ты куда, Ван? — спросила Хрули.
— К треснутым следам, —
Я сел возле случайной плиты.
Передо мной был всё еще испускающий свет след, но который прорезала глубокая черная трещина.
Не отражение ли это случившегося? Вот разлом, только маленький, а вот след…это душа.
Ведь что такое Небо, как не душа этого мира?
Я прикоснулся к следу без опаски. От трещины шел космический холод, а след…согревал, словно теплые слова, сказанные в трудную минуту.
Да, где-то в этом следе застыла судьба Праведника. И совсем не важна его ступень. Моя ладонь полностью опустилась на след, словно пытаясь найти хоть немного воспоминаний. Хоть крошечную частичку Воли того, кто оставил этот след.
Я сказал Бессмертному, что это следы, слепки Дао. Но что если сказать проще? Это воспоминания — моменты выбора, которые и стали Дао. Потому что именно выбор как поступить в той или иной жизненной ситуации и формирует наше Дао, наш путь, по которому мы будем идти до конца.
Тот молодой Святой выбрал — защищать, та старая женщина — сострадать, а молодая девушка — заботиться. Но это был выбор без выбора. Дао не выбирают. Это оно выбирает тебя. Оно находит тебя, будет искать всю жизнь, пока не найдет. Вот только некоторые только то и делают, что скрываются от своего Дао. Бегут.
Но если это слепки душ, а не Дао. Что если это «якоря» для всех тех, кто ушел туда. Может, именно это место и дает силы тем, кто стал частью Неба. Тем, кто закрыл собой Разлом. И когда почернеют все следы… Разлом словно черной трещиной разорвет Небо.
Старик из Школы Небесных Наставников предположил, что мне нужно попробовать лечить, чтобы найти свое Дао. Но лечить можно не только тела. Лечить можно и души.
Я активировал пространственное кольцо и вытащил из него одну Небесную Рисинку и сжал ее между пальцами, наполняя своей Ци. Я напитывал её не просто Своей Ци. Я отдавал туда Свою Волю и желание. Желание исцелить. Желание разогнать этот холод, исходящий от черноты, покрывающей слепок чужой души.
Через несколько мгновений из рисинки пробился слабый росток.
— Что ты делаешь? — прозвучал голос Хрули из-за моей спины.
— Не знаю, — честно ответил я, и погрузил пальцы, которые держали рисинку прямо в трещину в ступне.
Пальцам стало холодно, а рисинка словно сжалась в испуге. Я выпустил еще больше Ци — и мои пальцы засияли, разгоняя эту черноту.
Рисинка, ощутив мое тепло, начала усиленно расти. Выпускать из себя корни, которые цеплялись
Надеюсь, в этот момент чьей-то душе там, наверху, стало легче. Стало теплее.
— Хрули, Джинг? — окликнул я лис.
— Да! — воскликнули одновременно обе.
— Вы же еще не съели золотые орехи?
— Эммм… Ван, что… Что ты хочешь сделать с нашими орехами? — с испугом в голосе спросила Джинг.
Глава 5
Что я хотел сделать с орехами? Посадить. Я не знал заранее, что это поможет или сработает. Но Небесный Рис — это не просто духовный рис, это растение другого уровня, как и Золотые Орехи. Полагаю, даже нейросеть не знает всего, для чего их можно применять. Я тоже… Но я понял, что их нужно почувствовать.
Взять в пальцы, закрыть глаза и…
Вдох-выдох…
Я направил в рисинку еще больше Ци. Я видел, что пока растение еще недостаточно пустило корни. С помощью второй руки я начал выпускать свою Ци, латая трещину. Конечно, я на самом деле ничего не латал, но небесный рис сразу пустил корни в стороны и начал тянуться к моей Ци. И впитывал он ее очень быстро.
Я добавил еще Ци.
И еще…и еще…
Крохотная, прежде голубоватая рисинка проросла, и ее белый стебель быстро поднимался вверх. Корни его всё крепче и крепче цеплялись за черную трещину, постепенно заполняя её.
На лбу у меня выступил пот, а зубы пришлось стиснуть. Потому что чернота хотела поглотить корни растения, но я положил руку и начал тянуть в себя эту черноту. Руку обожгло, но я ее не убрал. Пусть жжет. Зато я давал рису шанс разрастись. Я перетягивал на себя тьму.
Через несколько минут борьбы, во время которой жаба начала предательски не вовремя квакать, черноты стало меньше. Это меня порадовало — значит, я делаю всё правильно. Руки продолжили светиться, разгоняя тьму, а растущая буквально по минутам рисинка добралась своими корнями до светящейся ступни. Ее корни стали своеобразным мостиком между двумя половинками. И по ним, по тоненьким ниточкам, начала перетекать энергия, оставленная неизвестным Святым.
Я выдохнул.
Дальше энергия начала сама разгонять тьму, словно для этого ей не хватало именно цельности: в прошлом она расщепилась, а теперь могла стать собой через мостик в виде небесного риса.
Я убрал руку. Росток набирал силу и утолщался на глазах.
— Ух ты… — выдохнула Хрули, опершись на мою ногу, — Как быстро растет.
— Еще бы, — сказал Ли Бо, — Столько дармовой энергии.
Я смотрел как Небесный Рис набирает силу и буквально начинает ее тянуть из воздуха. Смотрел, как вокруг него словно возникают слабенькие вспышки Ци, которые им же втягиваются. Похоже, у этого растения была поразительная чувствительность к Ци. Когда оно начало поглощать энергию, я тоже ощутил ее.