Моя прекрасная Клуша
Шрифт:
Клуша не одарила Дмитрия влюбленным взглядом, каким смотрела на него в гимназии, не пожелала продолжить общение.
Ушла с гордо поднятой головой. А ведь была влюблена в Дмитрия как кошка. Увы, первая любовь, да еще безответная, при вступлении во взрослую жизнь тает как утренний туман под лучами солнца.
Дмитрий тряхнул головой, отгоняя пустые мысли. Не все ли равно, что за страсти обуревают Клушу?
– Ладно, в клуб вечером зайду, сыграем по маленькой, – голос Романа прервал мысли Ярцева о Клуше
Все это пустое, ему нет дела до Софьи и нет дела до ее проблем.
– Вот и чудно, – потер руки Дмитрий. – Ставки только наличными!
– Само собой, само собой, – энергично закивал Роман.
Глава 4
Тихо шуршал гравий подъездной дорожки под колесами спортивного автомобиля. Дмитрий остановил его у мраморных ступеней клуба «Пыльный алмаз», небрежно бросил ключи подоспевшему служащему в форменной одежде, поднялся по широким ступеням.
Мраморные львы у входа грозно хмурились и скалили клыки, глядя на Дмитрия.
Швейцар с достоинством английского лорда открыл стеклянную дверь.
– Добрый вечер, Дмитрий Игоревич, – слегка поклонился Ярцеву.
– Добрый, Николай, – коротко кивнул в ответ Дмитрий.
Холл встретил полумраком и прохладой. В полированном полу черного мрамора отражалась огромная хрустальна люстра, похожая на айсберг. Матово поблескивала хромированная отделка стен, в углу, за большим белым роялем изящная кореянка в строгом концертном платье тихо наигрывала «Вечернюю серенаду» Шуберта. Значит, Серебрянский уже тут.
Чувственная, слегка печальная мелодия брала за душу, тревожила. Воспоминания о Софье мимолетно тронули Дмитрия. И тут же унеслись в туманную даль.
Владелец элитного мужского клуба Влад Серебрянский отличался тонким музыкальным вкусом, умел ценить прекрасное – начиная от мейсенского фарфора и заканчивая женщинами, и имел одну из лучших в мире коллекций гравюр Альбрехта Дюрера. Кроме того, поддерживал подающих надежды молодых художников, покровительствовал детским школам искусств, не жалел денег на восстановление памятников архитектуры. Проще говоря – был филантропом и меценатом.
По лестнице из алого порфира Дмитрий поднялся на второй этаж и направился в кабинет Серебрянского. В приемной, уткнувшись в ноутбук, сидела помощница и правая рука Влада – Виктория.
Виктория шустро подошла к двери кабинета босса и распахнула ее:
– Владислав Андреевич, к вам господин Ярцев.
Дмитрий обошел девушку и шагнул в кабинет:
– Привет, Влад, – приветствовал бывшего одноклассника и закадычного друга.
– День добрый, день добрый, – расплылся в улыбке Серебрянский. – Давненько тебя не видел.
– Целый месяц, – кивнул Дмитрий, усаживаясь в глубокое кожаное кресло у окна. – Вчера вернулся из Парижа. Кстати, был на аукционе. Зашел
– Эта гравюра у меня уже есть, – презрительно хмыкнул Серебрянский. – Причем второй оттиск, а на аукционе предлагали седьмой.
Влад достал из бара бокалы и бутылку виски. Сел напротив Дмитрия и плеснул в бокалы благородный напиток.
– Не угадаешь, кого я сегодня встретил, – Дмитрий пригубил виски. – Клушину.
– Клушу? Софью? – искренне удивился Влад. – Где? После выпускного ее не видел. Но слухи о ней доходили.
– Работает у Романа Соболева. Рядовой сотрудник, звезд с неба не хватает.
– Слышал, она подавала большие надежды, учась в Универе. Я думал, Софья вся в науке, защитила диссертацию, стала профессором и мучает бедных студентов своими занудными лекциями.
– Надежды Софья подавала, а толку не получилось. Это же Клуша, – пожал плечами Дмитрий. – У нее всегда все шло наперекосяк.
– А как выглядит? – полюбопытствовал Влад.
– Как Клуша, – коротко рассмеялся Дмитрий. – Почти не изменилась. Такая же бесцветная, тусклая. Мышь серая обыкновенная – это ты придумал. Помнишь?
– Помню, помню, – закивал головой Влад. – Забавная была девчонка. Нам нравилось ее злить и доводить до исступления. Какие же балбесы мы с тобой были!
– Да уж, балбесы редкие, – согласно кивнул Дмитрий.
– Что, неужели совсем не изменилась? Все с такой же странной прической и одета как пугало?
– Почти угадал. Только более замученная жизнью. Удивишься, но она побывала замужем. Была Клушина, стала Коршунова.
– Была? Она в разводе?
– Да. Но Клуша умеет удивить. Не могу не рассказать тебе. Роман обидится, но что делать! Ты мой друг и истина мне дороже. Короче, Софья плеснула горячий чай на интересное место нашего Романа. Тот вздумал к ней приставать. Хотел воспользоваться служебным положением, поиграть в босса и подчиненную. Ну, и поиграл. Теперь собирается ехать в Ожоговый центр. Я зашел к нему в офис и застал без штанов и в бешенстве. Он рычал как разъяренный бык и осыпал Софью проклятьями.
– Роман приставал Клуше? – от удивления Влад поперхнулся виски. – Роман? К Софье? Да быть не может. Она не в его вкусе. Она вообще на редкого любителя.
– Представь себе, домогался. Уж не знаю, с какого перепуга Соболева потянуло на Клушу. Видимо, захотелось экзотики. И получил по полной. Мышка может за себя постоять, как оказалось. У нее есть зубки и очень острые. Роман со злости хотел натравить на нее своих горилл. Я отговорил. Во-первых, не по-мужски, во-вторых, это подсудное дело. В-третьих, сам приставал, сам получил что заслужил по интимному предмету, и сам обиделся. Ну не придурок? Роман включил мозг и решил ограничиться увольнением своевольной подчиненной.