Моя прелестная роза

Патни Мэри Джо

Леди Кассел дрожащей рукой отставила бокал.

— Наша старая няня, миссис Стэндиш, поехала во Францию вместе с Софией, потому что сестра хотела, чтобы ее дети умели говорить по-английски. — Ее голос оборвался. — В последнем своем письме София написала, что ее дочь говорит очень хорошо как по-французски, так и по-английски. Она… она очень гордилась, что ее дочь такая способная.

— Может быть, тут простое совпадение, — сказал лорд Кассел, рассматривая лицо Розалинды. — Все это произошло тридцать лет назад. Не преувеличиваешь ли ты сходство?

Однако

даже Стивен заметил сходство между Розалиндой и графиней: она была почти такого же роста и сложения, со светло-рыжими, тронутыми серебром волосами.

Сжав плечо Розалинды, он ответил за нее:

— Моя жена помнит очень немногое из времен своего раннего детства. Но у нее был вышитый цветами платок с буквой « М « в одном углу и стилизованным львом в другом.

— Лев входил в герб Сан-Сира. Моя мать вышила два таких платка для дочери Софии. — Со слезами на глазах леди Кассел протянула руку. — Дорогая девочка, ты моя племянница. Должно быть, миссис Стэндиш спасла тебя и привезла домой, в Англию. Маргарет…

— Не называйте меня так! — вздрогнув, воскликнула Розалинда.

— Почему? — спокойно спросил Стивен. Музыка играла все громче, крещендо. Розалинда вставай беспокойно заходила по комнате.

— Когда мы побежали, нас догнали солдаты. Они сказали, чтобы я никогда не называла своего настоящего имени. Никогда.

— Вы убегали из Пале дю Лак? — спросила леди Кассел. — Это поместье твоей семьи в окрестностях Парижа. Огромный дворец из белого камня, с башнями и озером, где плавали лебеди.

— Лебеди? О Боже! Я хорошо помню лебедей. Кормила их с руки. — Розалинда внезапно остановилась. Нагнув голову, она прижала пальцы ко лбу. — Я… я бежала к детской, к Стэнди. Я громко кричала, и она ударила меня но лицу, чтобы я замолчала. Сказала, что я должна вести себя тихо. И она плакала. Никогда не видела, чтобы она плакала.

Леди Кассел нерешительно спросила:

— Но почему ты кричала? Солдаты жестоко расправлялись с людьми?

Не отвечая на ее вопросы, Розалинда хрипло продолжила:

— Стэнди отвела меня к черному ходу. На дворе уже темнело. У двери висели плащи слуг. Она взяла два. Когда мы проходили мимо озера, то увидели, что солдаты перебили всех лебедей. Их белые тела плавали на поверхности. — Розалинда с трудом перевела дыхание. — Мы бежали и бежали, пока совсем не выбились из сил. Но сзади нас по-прежнему слышались крики. Стэнди взяла меня на руки и понесла. Она опять повторила, чтобы я не называла своего настоящего имени. И еще велела вести себя тихо-тихо, чтобы никто не обратил на нас внимания, пока мы будем возвращаться в Англию. Но она все время плакала и плакала, никак не могла остановиться.

— Ей, вероятно, пришлось повидать много ужасного, Энн, — сказал лорд Кассел таким тихим голосом, что Розалинда даже не расслышала его слов. — Не расспрашивай ее больше.

Мысленно согласившись с этой просьбой, Стивен подошел к Розалинде и обнял ее напрягшиеся плечи. Затем усадил ее на диван и

сел рядом. Она спрятала лицо у него на груди и зарыдала в безысходном отчаянии.

— Хотела бы я знать, что именно случилось с Софией и Филипом, — вся посерев, прошептала графиня.

— Я думаю, их настигла ужасная мгновенная смерть, — мрачно сказал ее муж. — Мы должны благодарить судьбу за то, что по крайней мере это произошло очень быстро.

Стивен крепко держал Розалинду в объятиях, думая, какие еще кошмарные воспоминания могут таиться в темных уголках ее памяти. Неудивительно, что она побежала прочь, когда увидела на набережной сторожа, похожего на солдата. Неудивительно, что научилась так успешно превозмогать боль. Неудивительно, что стала такой милой и послушной приемной дочерью, такой образцовой женой.

Он охотно принимал щедрые дары ее великодушного характера, ибо для него так было много проще. Какой же он эгоист, что не замечал мук, которые она испытывала каждый раз, когда речь заходила о ее происхождении. В благодарность за то, что Фицджералды сделали для Розалинды, он должен подарить им все эти распроклятые лондонские театры. Они ведь не только удочерили ее, но и своей постоянной любовью излечили если и не все, то, во всяком случае, многие душевные раны.

В салоне отзвучали клавикорды, послышались громкие рукоплескания. Потом они постепенно утихли, и поплыли полные неизъяснимого очарования звуки нового музыкального произведения.

Рыдания Розалинды начали постепенно затихать. Стивен вложил ей в руку носовой платок и сказал:

— Не отвезти ли тебя домой, дорогая?

— Может быть, чуть попозже. — Она села и высморкалась.

Лицо ее как будто окаменело, а глаза смотрели спокойно.

— Извините, леди Кассел. Сожалею, что не могу ничего больше припомнить.

— Это я должна извиниться перед тобой, дорогая девочка, за то, что пробудила в тебе такие кошмарные воспоминания. — Ее тетя заставила себя улыбнуться. — Зато мы нашли тебя, и это величайшее счастье.

Стивен ласково убрал со лба влажные волосы Розалинды.

— Итак, оказывается, Розалинда — графиня дю Лак. Много ли у нее родственников с французской стороны?

— Кажется, несколько кузенов, — задумчиво сощурив глаза, сказал лорд Кассел. — Теперь, когда Бонапарт в изгнании и на троне снова французский король, ваша жена, по-видимому, обладает значительным состоянием.

Так оно, видимо, и есть. Но Стивен сомневался, что во всей Франции найдется достаточно денег, чтобы вознаградить Розалинду за все пережитое.

Глава 27

Долгие годы Розалинда размышляла, кто мог ждать в Лондоне девочку, которая так и не завершила своего путешествия, но ей и в голову не приходило, что сестрой ее матери может оказаться такая аристократка, как леди Кассел.

— Пожалуйста, расскажите мне о вашей семье, — попросила она свою новообретенную тетю. — Вернее, о моей семье.