Моя профессия спаситель
Шрифт:
— Фруктовый пирог, — входя во вкус, потребовала Сатор.
Желание моментально исполнилось. За окном мужской хохоток, безуспешно маскируемый покашливанием, все больше напоминал хихиканье юных институток, а очки же ученого поблескивали не просто радостно, а горделиво-победно.
— Имперский десерт со сливками! — потребовала Ани, а сообразив, что губу закусила с эдаким лукавым вызовом — и где только набралась, спрашивается? — постаралась изобразить серьезное лицо.
Правда, у нее, кажется, ничего толком не получилось, потому как на
Ну а хихиканье в палате сменилось откровенным жеребцовым ржанием.
— Ну, хорошо, — протянула Ани. — Дама желает сухарей!
— Каких сухарей? — откровенно растерялся Саши, сдернув с носа очки.
— Ржаных, — не без злорадства пояснила Сатор.
— Позвольте, но я…
— А говорили: все, что угодно даме, — усмехнулась Анет, едва сдержавшись, чтобы не показать гоблинологу язык.
— Кто же мог знать, что у дамы такой изысканный вкус, — сокрушенно мотнул головой Кремнер и кивнул кому-то за шторой.
Из-за занавески появилась весьма волосатая и, кажется, не слишком чистая рука, втиснувшая между затейливой креманкой и блюдом с кексами оловянную миску, на которой горкой лежали неровно нарезанные, посыпанные крупной солью, даже на вид твердокаменные ржаные сухари.
— Как вы только догадались? — ахнула Ани.
И все-таки не выдержала, рассмеялась, по-дурацки — точь-в-точь та же институтка, прикрываящая рот ладошкой.
— А я сразу понял, что у вас есть чувство юмора, — улыбнулся Саши, возвращая очки на нос и походя взъерошив свой вихор. — Своеобразное, конечно, совсем не дамское, но есть.
— Что вы хотите этим сказать? — попыталась возмутиться Сатор, но вместо возмущения у нее вышло нечто среднее между кошачьим фырканьем и свиным хрюком.
— Вы нежеманная такая. Настоящая, — серьезно пояснил гоблинолог, невозмутимо разливая чай. — С вами… Не знаю, как сказать. Просто, что ли?
— Ну да, просто, — согласилась Анет. Желание веселиться вдруг начисто пропало и даже что-то вроде глухого раздражения начало подниматься к вискам. Впрочем, может, это и не раздражение было, а обида? — А еще со мной спокойно.
— Спокойно? — переспросил Саши, глянув через плечо, и подхватил чашки с блюдцами. — Пойдемте, сядем вон туда, на скамейку. Там, кажется, сухо. Простите, не могу вам руки подать. С вами совсем не спокойно, Ани, — продолжил, будто все про скамейку рассуждал. — По крайней мере, мне не спокойно. Даже, скорее, наоборот. Знаете, мне постоянно очень хочется вас чем-то удивить, поразить. А от этого я только теряюсь и выгляжу дурак дураком.
— Да ничего подобного! Никакой вы не!.. М-да…
— Знаю, вы все поймете, поэтому с вами просто, хоть и неспокойно.
Кремнер снова улыбнулся.
Долговязый гоблинолог стоял у скамейки, держа в обеих руках по чашке и выглядел прямо
Но вот Ани с чего-то захотелось пригладить этот гребешком висящий рыжеватый клок и очки с длинноватого носа снять. Да и обида вместе с раздражением куда-то делись.
— Давайте присядем, наконец, — невесть отчего смутившись, предложила Анет, — чай уже, наверное, совсем остыл.
И что может быть безумнее, чем чаепитие в осеннем больничном парке? А вот поди ж ты, ничего уместнее сейчас и не представлялось.
К сожалению, уместность определяют не люди, а Близнецы, у которых бывает очень своеобразное чувство юмора, нечета аниному, потому как Сатор до такой шутки ни за чтобы не додумалась. Хотя, если с другой стороны посмотреть, все как раз выходило вполне закономерно, в полном согласии с законами классической драматургии.
В общем, Ани чая даже глотнуть не успела, когда ее окликнули. В том, что зовут именно Анет, сомневаться не приходилось. Вряд ли в пределах больницы Экстренной помощи сейчас находился еще один Бараш.
Нелдер стоял совсем недалеко от лавки, на которой Сатор с гоблинологом сидели. И стоял он вполне уверенно, не клонился, не морщился, страдальческих мин не корчил, напротив, выглядел еще «корсаристей», чем обычно, даже халат его не портил. Правда, чуть подальше, у кустов, брутального мужчину поджидало кресло на колесах, а в придачу к креслу шла роскошная рыжеволосая красотка, вполне успешно претворяющаяся, что происходящее ее нисколько не интересует.
Ани сглотнула вдруг пересохшим горлом, отставила чашку с так и не тронутым чаем, встала, без надобности оправила пальто.
— Добрый день, господин Нелдер, — сказала, сама подивившись тому, насколько спокойно звучал ее голос — это с перепугу, наверное.
— Да уж, вижу, — криво усмехнулся Кайрен, — у вас день и впрямь … ничего себе.
— Рада, что вам гораздо лучше, — все тем же ненормально спокойным тоном сообщила Анет.
— А уж я-то как рад! — возликовал корсар.
— На станции спрашивали о вашем здоровье.
— А мне со станции докладывали о вашем, — нехорошо прищурился Нелдер.
— Представляю себе, — ухмыльнулась и Сатор.
Честно говоря, ей сейчас вовсе не до ухмылок было. На самом деле Ани больше всего хотелось оказаться подальше отсюда, да хоть у себя в квартирке: залезть бы с головой под одеяло, а сверху еще и подушкой накрыться.
— Кстати, о представлениях… — встрял Саши.
Гоблинолог тоже поднялся, встав чуть впереди Ани и наполовину загородив Кайрена. Жаль, только на половину, Анет была совсем не против вовсе его не видеть и пиратскую, не сказать что добрую, усмешку тоже.