Моя профессия спаситель
Шрифт:
— Одиноко, — неуловимо улыбнулась старшая Сатор.
— Мама! Ты никак жениха мне присмотрела? — от возмущения у Ани даже руки опустились.
— Зачем? — безмятежно поинтересовалась маменька, — С этим делом ты вполне успешно сама справляешься.
— Не слишком, — очень логично, а, главное, последовательно возразила Анет.
— Да, наверное, ты права, — еще последовательнее согласилась мать. — Женщине без любви живется не слишком комфортно.
— Ой, мам! — поморщилась дочь, все-таки плюхаясь на стул. — И ты туда же? Любовь,
— Ты хотела сказать, помолодел? — уточнила старшая Сатор.
Ани только отмахнулась.
— Зачем это все вообще нужно? Страсти, страдания, ну все? Помнишь, я тебе рассказывала про девчонку с котом? Она теперь у Саши живет…
— Как это? — вскинула брови маменька.
— Ну, в доме, который ему принадлежит. Так вот у нее тоже большая любовь случилась, из дома сбежала. Вернее, она сначала из родительского дома с любимым сбежала, а потом от возлюбленного с котом, потому как если она бутылку ему не находила, мордовал безбожно.
— Нехороший кот, — серьезно покивала старшая Сатор.
— Да ну что ты… — обиделась дочь. — Я про другое. Ты мне вот можешь сказать, что такое любовь? Это когда крышу сносит так, что за ножи хватаешься? Когда жизнь свою в помойку выкидываешь, зато на старости лет перед камином дуэтом книжки читаешь? Самоотречение до тупизма? Ну что?
— А тебе обязательно точные формулировки нужны? — улыбнулась мать — на этот раз она улыбнулась тонко.
— Да что с тобой говорить! — в сердцах выпалила Ани, правда, тут же язык и прикусила. — Прости, я не хотела хамить.
— Ну почему же хамить? Я и вправду немного понимаю. Откуда бы? Всю жизнь прожила в достатке и спокойствии, за мужниной спиной. В любви, между прочим. И мечты у меня были маленькие, потому и исполнились.
— Ну мама, это же все так…
— Узколобо?
— Однобоко! Просто взгляд всего лишь с одной стороны. Вот, прости, но ты, например, уверена, что папа тебе никогда не изменял?
— Не уверена, — абсолютно спокойно отозвалась старшая Сатор.
— Чего? — вытаращилась младшая, ожидавшая за эдакую наглость как минимум пощечины, но никак не такого вот ответа.
— Твой отец никогда не давал мне повода подозревать его в измене. Поэтому я уверена: он меня любит. Он заботится о моих чувствах, потому вопросов и не возникает. В жизни бывает всякое и не всегда можно судить: вот это предательство, а вот это… случайность. Но если мужчина — или женщина, в данном случае это особой роли не играет — позволяет своей супруге что-то заподозрить, то ему попросту плевать. Любящий всеми силами старается оградить от… неприятностей.
— Да с чего бы папе!..
— А почему бы и нет? — пожала плечами Сатор. — Мы вместе сколько лет? Я старею, а он до сих пор импозантный и, главное, известный мужчина. Вокруг него вечно
— И вот это ты любовью называешь? Сиди и думай!
— В кого ты у меня такая упрямая? Как раз думать о таком и не надо! Ты же не переживаешь постоянно, что бабушка с дедушкой, да и дядя твой, пожилые люди. И с ними в любой момент что-то случиться может. Да, когда такое произойдет, будет очень больно. Но это же еще не причина для ежеминутного беспокойства, верно? Конечно, если тебе дали повод, тогда совсем другое дело.
— К чему ты ведешь?
Ани потянулась было растрепать себе волосы, но отдернула руку, сцепила пальцы.
— Ну, положим, ты первой задала вопрос. А я просто хотела сказать, что никаких определений тебе никто не даст. Есть только… как это у вас, у врачей? Симптомы? Вот как раз один из них — это боязнь причинить другому боль. Впрочем, их еще много и у каждого свои. Но, кажется, для медицины это типично?
— Выходит, я никого не люблю, — поскучнела Ани.
— Разве? — удивилась матушка. — Впрочем, тебе, наверное, виднее. А что этот молодой человек? Саши, кажется? Вы больше не встречаетесь?
— Нет, — буркнула Ани. — Погоди, а ты откуда о нем знаешь?
— Так Лангер рассказывал, — пожала плечом мать. — Говорил, что очень порядочный мужчина, брату он понравился.
— Точно, дядюшка не помолодел, а поглупел, — проворчала Анет, — язык распустил.
— Ну ты же со мной делиться не спешишь, — улыбнулась мать. Сейчас она просто улыбалась, без всяких двойных смыслов, — и советов не спрашиваешь. А я все-таки дам. Как правило, жизнь в глубоких размышлениях не нуждается, она на самом деле довольно простая штука. Особенно, если ее специально не усложнять.
— Ну а это ты к чему? — не слишком дружелюбно спросила Ани.
— Да ни к чему, — легкомысленно отмахнулась маменька, поправляя меховой воротник жакетки, которую старшая Сатор так и не сняла. — Просто наблюдения счастливой домохозяйки. А посуду ты все-таки побрей.
— Обязательно, — хмуро пообещала дочь. — Мам, а если б я вдруг забеременела невесть от кого, чтобы вы с папой сделали?
— А ты беременна?
— Я гипотетически.
— Ну что ж, ситуация, конечно, малоприятная, — госпожа Сатор глянула в зеркало, поправила пальчиком помаду, — но случается и хуже.
— Чтобы вы сделали? — уперлась Анет. — Отказались меня знать? Выгнали бы из дома?
— Так что с тобой? — нахмурилась матушка, протянула руку, тронула прохладными пальцами лоб дочери. — У тебя лихорадка?
— Мам, ответь, — младшая Сатор перехватила материно запястье, тонко пахнущее духами.
— Я не понимаю, откуда эта дичь в твоей голове взялась. Но если ты настаиваешь… Естественно, никуда бы мы тебя не выгнали, Ани. Ну, может, отругали бы. Бабушка бы точно.
— Бабушка бы плешь проела, — улыбнулась теперь и Анет.