Моя пылкая любовница
Шрифт:
Рейф смотрел, как Аллертон приподнял карту за край и тут же положил на место. Наступила долгая тишина — он явно пытался решить, как поступить.
— Пропускаю, — объявил молодой граф.
— Крупье берет карту. Четверка пик. У крупье восемнадцать очков.
Натренированным жестом крупье протянул рукуи перевернул карты Аллертона.
— У игрока семнадцать очков. Заведение выиграло. Со стола быстро убрали и карты, и монеты.
— Стоило рискнуть, Аллертон, — бросил Рейф, подходя ближе. — У вас были все шансы выиграть.
Брат Джулианны, недовольный чужим
— Пендрагон? Как поживаете?
Рейф коротко кивнул в ответ:
— Благодарю, неплохо.
— Должен заметить, я удивлен, увидев вас тут, — сказал Гарри. — Не знал, что вы посещаете подобные места.
— Я их и не посещаю. Но вот у вас, похоже, это снова вошло в привычку. Вы здесь один?
Юный лорд помотал головой:
— Нет, я пришел с парочкой приятелей, но они предпочитают кости, так что я их там и оставил. Кости — игра для дураков. Только удача, никакого мастерства не требуется.
— Я давно понял, что большинство игр, рассчитанных на удачу, взывают к самому глупому в человеке. — И прежде чем Гарри успел осмыслить сказанное и начать хорохориться, Рейф продолжил: — Почему бы нам не перейти в более уединенное место? Нужно кое-что обсудить.
Гарри поджал Губы, словно хотел возразить, но все же пожал плечами, сунул в карман несколько своих монет, оставшихся на игровом столе, и встал.
Они нашли маленький незанятый столик в углу комнаты и расположились друг напротив друга. Гарри жестом велел принести ему выпить, и официант быстро принес бокал бренди.
Рейф подождал, пока молодой человек сделает глоток, решив, что это скорее попытка выглядеть взрослым и зрелым, чем настоящая тяга к спиртному. А может быть, спиртное составляет основное притяжение этого весьма сомнительного игорного заведения, давая посетителям возможность расслабиться.
— Ну, и в чем дело? — спросил Гарри, покручивая бренди в бокале. — Мне казалось, что с нашим дельцем покончено. Долг выплачен целиком и полностью. Сестра несколько недель назад сказала, что позаботилась об этом.
— Да, верно, леди Хоторн пришла ко мне, и мы с ней все решили. Но искал я вас сегодня не поэтому.
На лбу молодого лорда появилась озадаченная морщинка.
— А почему?
— Я пришел поговорить о вашем поведении, милорд. До меня доходят тревожные слухи о том, что вы вновь заинтересовались игорными столами. Как ни печально, я вижу, что вы на прямом пути в ту же яму, в которую попали, когда пришли ко мне просить вытащить вас.
— Не все так плохо, — возразил Гарри. — Я проиграл всего несколько сотен. — Он наткнулся на взгляд Рейфа и отвел глаза. — Ну ладно, пару тысяч, но у каждого бывают взлеты и падения, это часть жизни лондонского джентльмена. Моя удача еще утроит выигрыш, вот увидите.
— А если нет? Удача — любовница ветреная. И если я ничего не путаю, именно ваша уверенность в собственной удаче привела к вам настойчивых кредиторов.
Аллертон продолжал покручивать бокал.
— Ну, а ваше какое дело? Собрались предложить мне еще
— Совсем наоборот. Я хочу, чтобы вы прекратили играть.
Гарри недоверчиво уставился на него, а потом громкорасхохотался:
— Как вы сказали?
— Полагаю, вы прекрасно услышали меня, милорд. Вы ведете себя в высшей степени безрассудно, и если не возьмете себя в руки, то очень скоро окажетесь на пороге крушения — без всякой надежды на спасение.
Гарри допил бренди и со стуком поставил на столбокал.
— Со мной все в порядке.
Рейф наклонился вперед и заговорил очень тихо:
— Лично я позволил бы вам повариться в ваших собственных неудачах и бедах, но есть и другие — те, чьи жизни и благосостояние зависят только от вас, — арендаторы и слуги, а они на вас надеются. Но даже если вам наплевать на них и на ваше наследство, у вас есть еще семья — ваши сестры. Леди Хоторн не для того просила за вас, чтобы увидеть, как вы снова возьметесь за старое. По причинам, которых я не постигаю, она любит вас и доверяет вам. Не злоупотребляйте этой верой. Ваша сестра — хороший человек и заслуживает куда большего, чем быть обесчещенной вашей опрометчивой невоздержанностью.
Гарри долго молча смотрел на него. Лицо молодого человека заливало багровым румянцем, плечи его окаменели, он с трудом скрывал попытку перейти к обороне.
Рейф наблюдал за тем, как Аллертон старается взять себя в руки.
— Может, вы и старше меня, сэр, — взорвался, наконец, граф, — но мне кажется, что моя частная жизнь — это не ваша забота. Кроме того, я не думаю, что вам подобает говорить о моей сестре в такой развязной манере. Я т-требую, чтобы вы немедленно извинились.
Сразу несколько игроков обернулись, услышав его слова, но тотчас же отвели глаза, наткнувшись на стальной взгляд Рейфа.
— Потише, прошу вас, — приказал Рейф с приглушенной угрозой в голосе. — Или вы хотите, чтобы нас слушала вся комната?
Гарри нахмурился, но голос понизил.
— Вы не имеете права читать мне нотации. В конце концов, вы мне не отец.
— К счастью, нет. Будь я вашим отцом, приструнил бы вас давным-давно. Но поскольку ваш отец умер и нет мужской руки, которая направляла бы вас, я с большой неохотой решил сам за это взяться. Начиная с этойминуты, вы не подойдете ни к одному игорному столу. Кроме того, вам запрещается заключать любые пари, в том числе на петушиные бои, травлю медведя, скачки, бокс и прочее.
Гарри скрестил на груди руки:
— А если я откажусь?
— Возникнут неприятные для вас последствия.
— Это, какие же? Вы, конечно, человек авторитетный в определенных кругах, Пендрагон, но я не вижу, как вы сможете меня остановить. Кроме того, я не понимаю, почему вам вообще есть до этого дело.
Рейфу ужасно захотелось сказать: «Да если бы не твоя сестра, я бы и пальцем не шевельнул, чтобы помочь тебе». Но Джулианна будет в ужасе, если до нее дойдет, чем занимается ее шалопайбратец. А если заставить Гарри остановиться до того, как вред станет непоправимым, Джулианна никогда не узнает о его вмешательстве в воспитание молодого человека.