Моя родословная
Шрифт:
Как будто она понимает, что таковы правила, но в глубине души ей это не нравится.
— Судьба? — выпаливает Кай, застав всех врасплох.
Он не произнес ни слова с тех пор, как Луна вышла из гостиничного номера.
— В этом нет никакой судьбы. Они заставили ее взять все три карты, потому что кто-то решил, что было бы хорошей идеей навязать ей три родословные.
— Черт, — ругается Ривера, глядя на других участников Кольца.
— Это все было подстроено, не так ли? Ее стерва-мать пришла, убеждая нас, что это было
Другая леди, по-моему, бабушка Уэста, хлопает рукой по столу рядом с собой.
— Эти бесовские ублюдки. Они согласились, потому что хотели принудить ее к этому испытанию. Убрать ее прежде, чем она успеет что-то изменить, я сама, блядь, кастрирую этих придурков.
— Это все равно не избавит ее от этого, — добавляет Оскар.
— Не избавит, мой дорогой, мы не можем остановить то, что уже было приведено в движение здесь сегодня. Мы можем только надеяться, что у нее хватит сил и воли выжить, — бормочет бабушка Луны, но ее поза напряжена, а руки сжаты.
— Итак, я просто уточняю, вы хотите, чтобы мы оставались в этой ложе, пока нашей девочке предстоит столкнуться с четырьмя другими родословными? Ей в значительной степени приходится сражаться насмерть, чтобы выжить, одновременно пытаясь спасти от смерти свою самую близкую подругу? И я повторяю, мы остаемся здесь и ничего не делаем? — Роман яростно расспрашивает участников Кольца.
Здесь полная тишина, никто не произносит ни слова, и это наш ответ.
— Это то, на что похож в реальный мир Фезерстоуна? Постоянно атаковать и защищаться в одиночку? — спрашивает Кай.
— Нет, это не так, но так может быть в Играх. Если вы еще не приобрели союзников, там вы одиноки. Каждый сам за себя, и поскольку в этом испытании могут участвовать только избранные участники, она должна стоять одна, если только кто-нибудь на этих аренах не является ее союзником, — отвечает миссис Морган.
— Если она пройдет через это, я хочу получить полный список тех, кому можно и нельзя доверять здесь, в этой Академии, вы понимаете? Если она не выживет, это не будет иметь значения, потому что я сожгу все это место дотла, — взрывается Роман.
Бабушка Луны выпрямляется во весь рост и свирепо смотрит на Романа.
— Позволь мне кое-что предельно прояснить, мистер Ривера, здесь нет никаких "если", если ты не веришь в Луну, то ей в любом случае лучше без тебя. Я пожертвовала отношениями с этой девочкой, чтобы избежать всего этого, и все ради того, чтобы ее мать все равно всех обманула. И все же я посмотрела в ее глаза прошлой ночью и увидела, что мой сын сияет в ответ на мой взгляд. В ее сердце есть сила, в глазах — решимость, а в душе — воля к выживанию. Ты понимаешь меня? — выдавливает она сквозь зубы.
Никто не произносит ни слова, принимая ее слова к сведению. Мы должны быть позитивны, ради Луны и самих себя.
Обретя
— Луна Стил — моя Королева. Я всегда буду отдавать ей свою силу, даже когда я буду недостаточно близко, чтобы прикоснуться к ней. И она это узнает.
Легкая улыбка пробегает по ее губам, но она вообще ничего не говорит. Ей это и не нужно.
Звучит сирена, и все поворачиваются к центру зала, видя, как Тайлер и Луна пробираются к первому рингу.
Моя кровь стучит у меня в ушах, и я хотел бы, чтобы это был там я, сражаясь за нее, но я не преувеличивал, когда сказал, что она моя Королева.
У нее достаточно сил, чтобы править всеми нами, и я с радостью последую за ней в ад, если у меня тоже будет такая сила.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
(Луна)
Я даже не видела Тайлера, он заблокирован этим чудовищем, занимающим пространство вокруг нас. В любом случае, это не имеет значения, кажется, я должна убить или быть убитой. Какой чудесный день.
Уэст все еще стоит рядом со мной, я чувствую, как он постоянно пытается привлечь мое внимание легкими подталкиваниями, но мне это неинтересно.
Мне просто нужно сосредоточиться.
Мне нужно это пережить.
Я смогу найти себя в конце всего этого.
— Пожалуйста, наши два бегуна, не могли бы вы подойти к первому рингу для подготовки, — зовет Дитрихсон, и в зале воцаряется тишина.
Наблюдаю, жду, когда все это развернется.
Я медленно подхожу туда, где она просит меня быть. Уэст встает передо мной, так что я больше не могу блокировать его.
— Я верю в тебя, моя Мун. Я верю в тебя не только в этом испытании, я верил в тебя всю жизнь. Я всегда тебя любил и всегда буду любить.
Он сжимает мое плечо и быстро целует в лоб. С этими словами он уходит, я не знаю куда, потому что мои глаза устремлены исключительно на Рыжую.
— Пусть победит лучшая родословная, — объявляет Дитрихсон, когда звучит сирена в подтверждение того, что это дерьмовое шоу началось.
Поднимаясь на первый ринг, девушка, которую я не помню, застывает в боевой позе. На ее лице написан страх, но я не могу позволить ему завладеть мной. Здесь на кону более важные вещи.
Она пытается обойти меня несколько раз, но ясно, что она понятия не имеет, что делает. Какой бы потерянной я сейчас ни была, я все равно могу признать, что, по крайней мере, этот раунд не обязательно должен быть жестоким.
— Как тебя зовут? — тихо спрашиваю я.
Она мгновение рассматривает меня, прежде чем шепчет в ответ.
— Труди Бирнс.
— В каком блоке ты находишься, Труди?
— "Трефы", — отвечает она, все еще сохраняя свою стойку на месте.
Возможно, она и не осознает, что делает, но, по крайней мере, не теряет бдительности. Эти люди не будут скучать по "Тефам", они не увидят ее такой, какая она есть на самом деле.