Моя рыжая чудачка
Шрифт:
– Да что же вы творите? Немедленно прекратите это безобразие! – она пыталась быть грозной. – А ну-ка, быстро поставьте тело на землю, – зло прошипела она и осеклась, соображая, что только что сказала. – Моё тело, – пояснила она и окончательно смутилась.
Ребята рассмеялись, но ношу свою так и не выпустили, только ускорили шаг и, не обращая больше на неё внимания, принялись обсуждать сегодняшнее происшествие.
– Расслабься и получай удовольствие, – бросил Владимир, обгоняя «дружную троицу» и недобро ухмыляясь. – Когда тебя ещё мужчины будут носить на руках?
Лиза проводила его злым взглядом, предприняла
В зале находилось не так много рабочих, каждый был занят своим делом. Молодой парнишка, пробегающий мимо с инструментами в руках, резко остановился и в изумлении округлил глаза, покачал головой в ответ каким-то своим мыслям и продолжил путь.
Это стало последней каплей для Лизы.
– Если вы меня сейчас же не отпустите, я заору, – нежным голоском проворковала она, ласково улыбаясь сначала одному, а потом и другому, и демонстративно набрала в лёгкие побольше воздуха.
Угроза возымела своё действие, ребята тут же отпустили её и пошли дальше, как ни в чём не бывало болтая и посмеиваясь.
Лиза поплелась следом, думая о том, где же ей брать такие деньги на ремонт. Они вошли в кабинет. Анатолий вымыл руки и сразу же засел за свой ноутбук оформлять поступившую машину. Мастер тихо переговаривался со своим помощником и периодически обращался с вопросами к младшему Самойлову. Роман, в отличие от своих друзей, не стал присаживаться на предложенный помощником стул, подошёл к столу и наблюдал за текстом на экране ноутбука, отвечал коротко и по существу, иногда кивал в знак согласия, но со стороны было заметно, что он сильно обеспокоен.
«Может, обратиться к бабушке? Вот у кого деньги есть всегда».
Лиза обвела взглядом помещение. Друзья Романа разбрелись по кабинету и вольготно расположились кто на диване, а кто в кресле; создавалось ощущение, что здесь они частые гости.
«Расскажу ей всё как есть и попрошу нужную сумму в долг. – И тут же отругала себя за такие мысли: – Она ведь сразу отцу позвонит, а он обидится на меня до конца дней своих. Да уж, плохая идея!»
Отец так и не смог простить свою мать за то, что та в своё время не поддержала его решение: самому воспитать дочь. А то, что случилось позже, вовсе разорвало их отношения на долгие годы. Это было страшной семейной тайной! После того происшествия отец встретился с бабушкой только на похоронах старшего Назарова. Дедушка скончался, когда Лизе исполнилось двенадцать лет, и она только тогда узнала, что у неё, как и у других детей, есть самая настоящая бабушка… и когда-то был и дедушка.
Нет-нет, Лиза не обижалась на бабушку, потому что понимала: каждая мать хочет для своего дитя лучшую судьбу. И когда твоему сыну приносят ребёнка в корзинке и заявляют: делай с этим что хочешь, оно мне не надо, а это, согласитесь, не лучшее событие в жизни человека, у которого карьера только-только пошла в гору, мать имеет право на недовольство.
Каждый раз, когда Лиза вспоминала об этом, её брала такая гордость за отца! И теперь она высоко подняла голову, упрямо поджала нижнюю губу, сложила руки на груди.
«Ну уж нет!
Но где-то в глубине души настойчиво шевелился червячок сомнения: а правильно ли она поступает, не переоценивает ли свои силы? Но она тут же задушила его на корню.
Лиза вздрогнула, когда мастер обратился к ней с вопросом:
– Какую сумму вы готовы внести сразу?
– Никакую, – смело ответила Лиза. Все уставились на неё как на сумасшедшую. – Что? – она обвела твёрдым взглядом лица парней. – Я сразу сказала: у меня нет наличности, моя карта ещё не готова, и такой суммы у меня в любом случае нет. Вы поймите правильно, я не отказываюсь от оплаты, хотя по-прежнему считаю, что это очень дорого. – Потом лучезарно улыбнулась и выпалила: – Поэтому предлагаю оформить это дело в рассрочку.
– Какая на фиг рассрочка? – громко возмутился мастер, вскакивая со стула. Он перевёл взгляд на Романа и зло процедил: – Это что, шутка такая? Ты прекрасно знаешь, я работаю по предоплате. Это правило! И оно не имеет исключений ни для кого!
Рома бросил злой взгляд на девушку, посмотрел на друзей, которые поднимались с насиженных мест и подтягивались ближе.
– Мне всё равно, чью машину делать, и я никого не принуждаю обращаться именно в этот центр, – недовольно продолжал мастер, обводя осуждающим взглядом лица ребят. – И вы всегда вольны поехать в любую другую автомастерскую. Но если пришли ко мне, то будьте добры следовать моим правилам.
– Да-да, я это знаю, и мы обязательно заплатим, – быстро проговорил Рома. – Какой там должен быть первоначальный взнос?
– Двадцать пять вполне будет достаточно, – коротко бросил Анатолий, опускаясь на стул и недовольно поглядывая на молодёжь. – Ну так что, я оформляю машину?
– Конечно, оформляйте, – согласился Рома, решительным шагом направляясь к выходу и кивая своим друзьям, чтобы те следовали за ним. – Только мы на минутку выйдем, нам поговорить нужно, – ласково произнес он, глядя на девушку, вот только от этой ласковости мурашки шли по коже.
Лиза только хотела возмутиться по поводу озвученной мастером суммы, но Рома, проходя мимо, ловко подхватил её под локоть и потащил за собой, за ними следом протопали ребята.
Рома остановился, отпустил девушку и отошёл от неё на несколько шагов. Она ему не нравилась ни внешне, ни по манере поведения и вообще никак; ему было неприятно находиться рядом, а чтобы заставить себя лишний раз заговорить с ней, нужно было приложить усилие. Он обвёл серьёзным взглядом лица друзей и твёрдо проговорил:
– Не думал, что когда-нибудь вообще такое скажу. – Замолчал на мгновение и с тяжёлым вздохом добавил: – В общем, нужно скинуться. Давайте, кто сколько может.
– У меня только восемь есть, – Володя полез в карман. – Три наличкой и пять – на карте. – Неопределённо пожал плечами. – Я вчера спустил все деньги, даже те, которые откладывал, чтобы кое-что прикупить из защитной амуниции к предстоящему бою.
И это было правдой! Когда они всей компанией заваливались в свой любимый клуб, все траты (по какой-то молчаливой договорённости) они с Ромой всегда брали на себя, а в последние дни ему приходилось отдуваться одному.