Моя сказка
Шрифт:
— Да, — прошептала старшая.
— Возьмите.
Мартина во все глаза смотрела, как Ивет приняла из его рук две какие-то карточки и с удивлением посмотрела на них, а потом на доверенное лицо принца.
— А что это? — осмелилась спросить Ивет.
А Лунет вытянула шею, стараясь разглядеть, что именно дали сестре.
— Это магические чёрные карты запретов. Вы взяли их в руки и теперь в течение трёх дней не имеете права посещать университет, а также не имеете права выходить из своих апартаментов. Более того… — Фернан, может, и не хотел делать паузы, но сделал, отчего следующие слова ожидались даже Мартиной с опасливым
— Но мы!.. — заныла Ивет.
— Ещё раз, — безучастно сказал Фернан. — Вы всё поняли?
— Да, лорд Фернан, — испуганно сказала Лунет, дёргая сестру за руку.
— Теперь решим ещё два вопроса. — Фернан огляделся. Следом за ним апартаменты оглядели и ребята из компании. Мартина вздохнула. — Покажите мне комнату вашей младшей сестры.
Сёстры переглянулись — и на лицах изобразилась паника. Мартина машинально положила руку на рукоять набедренного меча. Она видела пару раз эту жалкую каморку, знала, какова её обстановка, — и первая мысль сейчас: что эти дуры снова натворили там?
— Барышни.
И опять в голосе Фернана было лишь напоминание, но две сестры аж подпрыгнули и, пряча глаза, повели его и компанию в каморку. Та располагалась неподалёку — дверь в дверь с кухней. Лунет открыла дверь, не смея поднять глаз, и встала сбоку. Фернан снова шагнул лишь к порогу. Мартина выглянула из-за него и ахнула.
Они сбросили с койки постельное бельё и, кажется, растоптали его. Наверное, с кухни взяли все бутылочки с соусами и обляпали все стены, пол с тем же, естественно, постельным бельём разноцветными потёками и кляксами… Несмотря на увиденное, Мартине вдруг так захотелось, чтобы Синд немедленно пришла в себя! И чтобы открыла друзьям страшную правду: из-за чего так разъярились её старшие сёстры?! Какое оскорбление заставило их так изощрённо мстить младшей?!
Не оборачиваясь, Фернан щёлкнул пальцами. Мигом подбежал стражник.
— Второй этаж. Пустые комнаты есть? Или, лучше, — двухместные, в которых пока проживает только одна девушка?
Стражник ответил не сразу, заворожённый уродливой абстракцией на стенах и погромом в комнатушке. Наконец, он даже встряхнул головой и ответил:
— Двухместных не осталось, но одноместная есть, правда, очень маленькая.
— Если бы не сёстры, Синд мало сидела бы в комнате, — неуверенно вмешалась Мартина. — Лес и библиотека — любимые места после занятий.
— Где её вещи?
В голосе Фернана наконец тоже прорезались эмоции — угрожающие. Мартина поняла его. Если только девицы скажут, что они порвали, сломали, изуродовали вещи младшей сестры, небо обеим покажется с овчинку! Поэтому она сама поспешно, подгоняемая плаксивым выражением лица Лунет, вмешалась:
— Они не знают, где вещи Синд! Я знаю.
— То есть она их прячет?
— Да. Я быстро, — пообещала Мартина и побежала на кухню. Синд однажды проговорилась, что на время вечеринок её каморка бывает занята бесцеремонными гостями и что поэтому приходится прятать вещи в другом, недоступном для них месте. По дороге девушка прихватила знакомую ей холщовую котомку, валявшуюся у входной двери в уголке и оттого, видимо, не замеченную сёстрами. На кухне она подставила табурет
Когда они вернулись к каморке Синд, стражник забрал котомку и поднял брови.
— Это всё?
Обернулся Фернан.
— В прихожей заберите её обувь.
Мгновенно кое-что вспомнив, Мартина помчалась в прихожую быстрей остальных: неизвестно, что скажет Фернан, но девушке не хотелось, чтобы он увидел: та самая оригинальная проволочная плетёнка на ботинке Синд, по которой он узнал в мальчишке-травнике девушку, скрепляла подошву, которая вот-вот отвалится. Синд в его глазах и так совсем уж унижена, а зная её, Мартина прекрасно понимала, что подруга не хотела бы нового унижения. Ботинки она нашла не сразу: один валялся близко к полке с обувью, другой — прятался среди кучи других вещей. Мартина завернула обувь в непрозрачный пакетик и понеслась назад.
Кажется, за минуты её отсутствия произошло что-то очень интересное: сёстры стояли багрово-красные и сжимали кулачки, готовые разреветься. Александр при виде любопытства, которого Мартина и не скрывала, осторожно шагнул назад и прошептал, едва удерживая смех:
— Они это будут отмывать! И отстирывать! К утру! И ставить входную дверь за свой счёт! А Фернан завтра придёт проверить!
— В смысле — они будут это оттирать всю ночь?! — с весёлым ужасом спросила Мартина. — И стирать тоже?
— Ну да! Им же завтра не на занятия!
— Но почему к утру?!
— Порча университетского имущества!
Между тем Фернан всё тем же слегка нудным голосом сказал:
— И последнее. Лунет.
— Да, лорд Фернан, — дрожащим голосом отозвалась девица.
— Покажите мне доверенность, по которой вы получаете стипендию Синд.
Девица метнула в Мартину гневный взгляд, а потом проблеяла, уже преданно глядя на доверенное лицо его высочества:
— Я не помню, куда её положила! Можно, я найду её и отдам вам завтра?
Фернан сложил руки на груди.
— Времени у меня более чем достаточно, Лунет. Поищите, пожалуйста. Я — подожду. — И шагнул в сторону — предусмотрительно и заранее пропуская её мимо из комнаты Синд, и всем этим движением подчёркивая своё терпение.
Сёстры снова переглянулись — уже в самой настоящей панике. Мартина с удивлением заметила, как глаз Лунет задёргался в нервном тике. Что это она?
Ждать пришлось недолго. Лунет вышла из каморки и вернулась почти тотчас.
— Вот, — еле слышным шёпотом прошелестела она, протягивая лист Фернану.
Тот взял доверенность, мельком взглянул на неё и, ни одним движением не показав своего отношения к бумаге (отчего Мартина, сообразив, что с доверенностью нечисто, чуть не завопила: «Да что же там такое?!»), кивнул:
— Ивет, Лунет. Прощаюсь с вами. — И, сделав паузу, слегка улыбнулся: — До утра.
И вышел. А за ним — компания и стражник.
Они спустились уже на два этажа, когда Мартина не выдержала:
— Лорд Фернан, что не так с этой бумагой?!
Он остановился и удивлённо взглянул на неё: