Моя смерть
Шрифт:
И я оставил у стены эту жалкую гору из костей и трясущегося жира с вытаращенными глазами. Быстро миновав темный подъезд, я вышел на солнце. Оно ослепило меня, и я заморгал. Длинный темный «бьюик» припарковался у обочины. Передняя его дверца открылась. Здоровенный парень в зеленой спортивной куртке вышел на тротуар и направился ко мне. Под мышкой у него была заметная выпуклость, и эта выпуклость сулила неприятности. Я начал переходить на противоположную сторону улицы.
Он быстро прошел вперед и поравнялся со мной. Сначала я решил, что это шпик, а я не хотел никаких неприятностей с копами
– Я повторять не буду, Кеннон, – прошептал парень. – У меня под мышкой – тридцать восьмой, и я знаю, как им пользоваться. Если ты сделаешь еще шаг, – отправишься кормить червей.
Я остановился и повернулся, чтобы взглянуть на него. Это был верзила с бычьей мордой, усеянной веснушками. На глазах – темные очки, и я угадал в нем наркомана, но, вполне возможно, что у него были просто больные глаза.
– В чем дело? – спросил я.
– Поворачивайся и иди к «бьюику». Тридцать восьмой пока еще сдерживается, не серди его. Потом поговорим.
– Что ж, козыри у тебя на руках, – сказал я.
– Пики. Пошевеливайся, Кеннон.
Я подошел к «бьюику», и верзила открыл передо мной дверь. Я сел на переднее сиденье, взглянув на тощего водителя, который даже не повернул головы в мою сторону. Верзила уселся справа от меня и, как только он захлопнул дверцу, машина тронулась с места.
– Ну как, сыграем сейчас или позднее? – спросил я.
– Расслабься, – ответил верзила.
И все. Но что-то в его голосе подсказывало мне, что мы едем не на прогулку со стрельбой. Я откинулся и расслабился. «Бьюик» катил, пробираясь сквозь утренний поток машин. Мы свернули вправо, на Бродвей, миновали верхнюю часть города и наконец остановились перед особняком на Восточной тридцать третьей.
– Приехали, Кеннон.
Верзила открыл дверцу, и я последовал за ним на тротуар. Водитель встал справа от меня, и мы вместе поднялись на крыльцо. Водитель позвонил – два коротких и один длинный – дверь отворилась.
– Наверх, – скомандовал верзила.
Мы поднялись по внутренней лестнице. Третий парень встретил нас на площадке первого этажа.
– Легавый? – спросил он.
– Да, – отозвался водитель.
– Чарли ждет. Идите скорее.
Они подвели меня к последней двери в коридоре, открыли ее и пропустили вперед. Комната была прекрасно обставлена – множество обтянутых кожей стульев и крытый кожей стол. Стены от пола до потолка закрывали шкафы с книгами в богатых переплетах, сплошь покрытые пылью. Человек с пепельными волосами и сигарой во рту сидел за столом. Перекатывая сигару во рту, он внимательно изучал меня. Я не смотрел в его сторону. Я смотрел на блондинку, которая расположилась в кожаном кресле. Она была одета в шерстяное платье, которое начиналось с шеи, переходило на богатые округлости грудей и обтягивало талию. Она сидела, поджав под себя ноги, и колени выглядывали из-под подола. Она сбросила туфельки, и они покоились на полу. Голову она слегка склонила набок, и белокурые волосы спадали на щеку. Глубокие карие глаза сонно смотрели на меня.
– Кеннон? – спросил мужчина за столом. Что-то неприятное было в его голосе, словно его раздражал мой слишком заметный интерес к блондинке.
– Кеннон, –
– Чарльз Семмлер.
– Я думал, что вы еще все на Рикерс-Айленд, Семмлер.
Его глаза сузились, рот сжался, затем он расслабился и улыбнулся:
– Вы знаете меня, не так ли, Кеннон?
– Знаю. Сколько детей вы развратили на этой неделе?
– Не дерзи, Кеннон. Я оказываю тебе любезность...
– Небольшая прогулка в машине? Большое спасибо за нее.
– Этот бродяга, которого нашли с дыркой в голове, – им мог быть ты.
– А бездельник в мелкую полоску – один из твоих мальчиков?
– Нет. Он приезжий. Его имя Бак Графтон. Это тебе что-нибудь говорит?
– Нет.
– Ну, а Бенни Мэллоу?
– Уже теплее. Значит, все это связано с ним?
– Ты точно помнишь Бенни?
– Конечно. Я дал показания, из-за которых его отправили в тюрьму. Пять лет назад. Так это все связано с ним?
– Бенни все еще тянет срок. Бак Графтон нет. Бенни попросил его повидать тебя.
– И мертвый бродяга в подъезде...
– Подарок от Бенни.
– Чудесный подарок.
– Верно. Он должен был быть еще чудеснее, но достался не тому.
– Над этим стоит подумать... Что тебе надо от меня, Семмлер?
– Одолжение.
– Я думал – это ты мне делаешь одолжение.
– Ну тогда взаимное одолжение. Может получиться очень мило.
– Слушаю, – сказал я.
– Отлично. Так вот, Графтон и не узнает, что попал впросак. Он не будет больше искать Кеннона. Он отправится обратно к Чи Суну. Если, конечно, не узнает, что ты все еще жив...
– Ну и?
– Он может обнаружить это очень легко.
– До сих пор я ничего еще не услышал.
– Есть парень, которого мы хотим убрать с дороги. Он находится в Бауэри. Если я пошлю кого-нибудь из своих, они не смогут до него добраться. Ты не прогадаешь, сделав это дело. А кроме того, мы ручаемся, что Графтон отправится на следующем самолете к Чи Суну...
– Кто этот парень, которого нужно убрать?
– Ты не знаешь его.
– Почему ты хочешь устранить его?
– Это мое дело.
– Отлично. Оставим это. Мне ни к чему знать лишнее...
– У тебя нет выбора, Кеннон.
– Нет? А с чего ты решил, что я испугаюсь Графтона? До того, как вы схватили меня, я шел к нему. Рано или поздно он обнаружит, что я все-таки жив, так ведь? Я сам скажу ему об этом.
– Может быть, к тому времени, как ты соберешься сказать, ты уже не будешь таким живым...
– Стало быть, так?
– Стало быть, так. Это означает: Курт Кеннон уже мертв. И у полиции достаточно хлопот и без того, чтобы разбираться, откуда появился другой труп Кеннона. Мы же ничего не теряем. К тому же копы не очень-то интересуются мертвыми бродягами.
– Ты, должно быть, держишь меня за дурака, Семмлер. Допустим, я соглашусь убить нужного вам человека. Но что помешает мне, выйдя отсюда, бросить все к черту?
– Не глупи, Кеннон. Бауэри не так велик, да и мир тоже тесен. Я могу послать десять человек, и они доставят тебя через полчаса.
– Если десять парней такие крутые, почему ты не пошлешь их к этому типу?
– Он знает всех моих мальчиков. Им не удастся незаметно его выследить.
– Но у тебя есть мальчики за пределами города?