Моя строптивая пара

Буланова Наталья Александровна

— А ты не особо стесняешься, я смотрю. Привыкла быть голой? — Плетка поставила тележку посередине помещения, пододвинула из-за угла высокий барный стул со следами ржавчины на ножке и села на него.

— Стеснительный массажист — это редкость в моей профессии, — ответила я, с беспокойством следя за женщиной.

Внезапно рыжая у стены затряслась, захрипела, а из ее рта стала валиться пена.

— У нее эпилептический припадок! — воскликнула я и почувствовала укол совести: не из-за меня ли? Могла ли я спровоцировать

его?

Плетка нехотя, будто это доставляло большие хлопоты, покосилась на помощницу и презрительно фыркнула:

— И что?

— Как «и что»? — абсолютно растерялась я.

Несмотря на то, что эта лиса чуть не расписала меня скальпелем, я бы обязательно подбежала ближе и попыталась помочь.

— Она же сейчас… — я попыталась объяснить, но меня тут же заткнули:

— Умрет? Логичный конец для бешеной лисы. А вот с тобой у меня все только начинается, — перевела внимание мучительница, взяла с подноса дротик и повертела в руках, рассматривая меня, словно под микроскопом. — А полудохлая лиса была права: наша наживка в приложении пар была аппетитней формами.

— Что за приложение? — зацепилась я за возможность потянуть время.

— А что? Ревнуешь? — Плетка попыталась невинно моргнуть, но у нее это не получилось: эта эмоция была ей чужда.

— Просто интересно…

И тут дротик полетел в меня, засвистел у уха и врезался в плитку.

Я чуть не прикусила язык от неожиданности, обмерев и вытаращив глаза.

— Хватит болтать. Лучше спляши для меня. — Плетка взяла второй дротик и посмотрела на острие. — Знаешь, что на поверхности? Нет? Это кое-что, что изменит твою жизнь раз и навсегда. Пути назад не будет. Ты будешь биться как бабочка в сачке, но все закончится тем, что ты больше не взлетишь.

— Что это? — Я хотела оценить степень опасности.

Обернулась и вгляделась в дротик на полу, острие которого выглядело странно. Кажется, это были иголки от шприцов.

— Это? Внутри инфицированная кровь. Дротик сделан так, что при попадании красная медленная смерть выдавится прямо в твой организм. Не правда ли, звучит захватывающе?

— Звучит ужасно, — подтвердила я, надеясь, что признание ее заслуг немного ослабит бдительность.

Я быстро схватила с пола дротик и кинула в Плетку, но промахнулась.

Женщина даже не шевельнулась, лишь смотрела на меня, будто на мелкую собачонку, что лает за стеклом и не представляет угрозу. Лиса перестала дрожать, тело обмякло, но Плетка даже не взглянула на девушку.

— Я же сказала: при попадании выпускает кровь. Доза уже вышла. Да и ты косорукая. Как на тебя Мун позарился? Ах да, я же забыла, он же половину времени не видит! — И так мерзко заржала, что стало не по себе.

Второй дротик просвистел между моих ног, а я даже не успела отреагировать.

— Лентяйка! Пляши! — Третий дротик уже летел мне в тело, и я отскочила в последний момент.

— Вот так-то лучше! —

измывалась мучительница, беря следующий летательный снаряд заразы.

Просить прекратить было бесполезно — я видела это по глазам. Плетка только начала игру. Едва пригубила больное удовольствие. Она не остановится.

И помещение замкнутое, с одним входом. Кто знает, кто там стоит на стреме.

Мун, где же ты? Где?! Ты мне очень нужен!

Знаю и верю: найдешь меня. Лишь бы только не было поздно.

«Мун, спаси меня, спаси!» — умоляла мысленно я, крича про себя.

— Лю-ба! — раздался громкий шепот со стороны единственного выхода, и лицо Плетки вытянулось в один миг, а глаза округлились.

ГЛАВА 119

ГЛАВА 119

Мун

Оборотень дернулся вперед, еле устояв на ногах. В грудь будто вонзили крюк, зацепили за ребра и стали наматывать на катушку беспощадного притяжения.

В ушах так и звучало нежным голосом Санни: “Мун, Мун, Мун. Спаси, помоги, выручи. Умру без тебя”.

Приманка уже зашла, нужно стоять на месте и не издавать ни звука. Но скажите, как стать статуей, когда пара в опасности? Когда призывает к себе? Когда всего выворачивает наизнанку?

Хотелось раскидать всех в стороны, в том числе и загримированную девушку, лишь бы быстрее добраться до пары. Калечить, рвать голыми руками, резать на лоскуты когтями, лишь бы спасти любимую, лишь бы прекратить эту тянущую боль в груди.

Мун не заметил, как снова перешел в боевой режим и уже подошел к порогу здания, откуда воняло Плеткой и до одури пахло кровью Санни — его Солнца, над которым издевалась эта больная. А он вынужден ждать, чтобы не сделать неверного шага.

И он терпел, пока пара не позвала его…

Глаза пекло, будто в них вылили горящее масло. Слух раздражал голос поддельной извращенки из прошлого, воскрешающий воспоминания. Сердце болело от тревоги, а душа металась по телу в беспокойстве, готовая выпрыгнуть и пронестись сквозь стены, проверить, как там его солнышко.

Санни испуганно вскрикнула, и Мун зарычал, а потом бросился внутрь, срываясь с места как спринтер.

Дмитрий смел его недалеко от входа в помещение, где стояла приманка, напрыгнув на оборотня и стараясь его обездвижить.

Но что такое спокойный гибрид против разъяренного Муна, теряющего пару? Тьфу, а не противник! Сейчас бы сам Сатана спасовал перед ним.

Боевая трансформация не оставила шансов: полуволк-получеловек, вобравший в себя всю силу зверя, так отшвырнул от себя Диму, что послышался хруст костей.

Приманка, которая должна была выполнять роль сводящего с ума призрака, замолкла, услышав шум драки. Стихло все и в помещении, где держали Санни.

Гибриды, лисы, волки — все застыли в невероятном напряжении, не шевелясь, матерясь про себя на сверхъестественном трехэтажном.