Моя судьба с последней парты
Шрифт:
— Мама, не говори ерунду! — резко оборвала она слова Глины Семеновны, но, увидев, как задрожали у матери губы, обняла крепко за плечи. — Неужели ты считаешь, что я не узнала бы Илью? Он высокий и худенький, а напавший на меня был… — Оля на секунду задумалась, — другой.
И правда, какой он был? Точно не коротышка. Трудно определить рост врага, когда ты его разглядываешь снизу вверх, лежа на земле. Его голова то закрывала поднявшее над горизонтом утреннее солнце, и тогда она видела синие глаза, то нагибалась, а Оля на секунду слепла от бьющих прямо в лицо ярких лучей. Старые джинсы, спортивная
Второго нападавшего Оля даже не видела. Она помнила тяжесть мужского тела, придавившего ей грудь, запах пота, смешанный со знакомым парфюмом, карие глаза, и все.
Оля всхлипнула: воспоминания, накатившие волной, опять растревожили душу. Она будто заново переживала насилие. Перед глазами стояла черная маска мужчины. Пока он двигался, его синие глаза стремились поймать ее взгляд. Оля все время отворачивала лицо, а он хватал ее за подбородок и щеки и заставлял смотреть на него. Девушка коснулась нижней челюсти и вскрикнула.
— Не трогай, Олечка, — перехватила ее пальцы мама, — там у тебя синяки. Вот сволочи! — ее лицо сморщилось и сразу стало старым.
— Мама, не плачь. Я хочу поговорить с полицией. Соседка по палате сказала, что опера уже приходили. У тебя их номер телефона есть?
Оля специально говорила быстро, не позволяя маме опомниться. Она понимала, что должна сама справиться с этой проблемой. Одна мысль не давала ей покоя: это нападение не походило на случайность. Кто-то ее позвал к дальней беседке, используя Илью. Она теперь пыталась вспомнить, мужской или женский был голос, но не могла.
Насильники приготовили пакет и скотч. Тоже, видимо, неспроста. Вывод напрашивался простой: эта атака — спланированная акция, направленная именно на нее. А значит… Оля зажмурила глаза. Дальше даже думать не хотелось. Очень неприятные мысли крутились в голове. И этот парфюм что-то напоминал.
Галина Семеновна порылась в сумке и достала листок с номером. Оля взяла из рук мамы телефон и отошла к окну.
Первый звонок в полицию. Она сообщила, что проснулась. Оперативник обещал приехать через полчаса, несмотря на позднее время.
Теперь надо выяснить, где Илья. Ей совсем не нравилось, что он весь день не показывался. Беспокойство, поднимавшееся с низу живота, уже достигло груди и мешало дышать. Она кожей чувствовала: что-то случилось. Раз за разом она нажимала кнопку вызова, но Илья не отвечал. Номера телефона родителей у нее не было.
Жанна! Как же там? Оля несколько раз пробежалась пальцами по клавиатуре, но так и не вспомнила номер подруги. Черт! Из-за современных средств связи люди перестали запоминать номера телефонов. Без адресной книги Оля чувствовала себя парализованной. Она досадливо поморщилась и вернулась к маме.
— Мамочка, ты забирала мои вещи? Там телефон был?
— В вещах? Нет. Его мне передала Ирина Леонидовна. Твой сотовый нашли в кармане пиджака Ильи. Олечка, может, это он?
— Мамуля, тему закрыли, Ладно? Пиджак Илья набросил мне на плечи, чтобы комары не съели, вот и все. Никаких тайн. Дай мне мой мобильник.
— Я его дома оставила, ездила за нижним бельем для тебя и бабушки. Прости, доченька. После этих событий
— Дай тогда свой телефон, а сама иди отдыхать, — Оле нужно было выпроводить маму, чтобы спокойно сделать все нужные звонки. А еще она очень стеснялась говорить о своих неприятных делах при строгой маме. Наверняка полицейскому захочется узнать подробности. — Видишь, со мной все в порядке. Вешаться или таблетками травиться из-за этих уродов точно не собираюсь!
Оля решительно поджала губы: слезы закончились. Прощать этих сволочей она не намерена. Когда приедет полиция, напишет заявление и расскажет все детали, которые запомнила. Она так и не решила, надо ли поделиться своими подозрениями или нет
Мама тяжело встала и побрела по коридору. Оля проводила ее до лестницы и вернулась в палату. В тишине слышался богатырский храп: соседка уже спала.
Полицейский приехал почти сразу. Он представился Петром Валентиновичем, выпроводил дежурного врача из ординаторской и сразу начал допрос. Оля без утайки рассказала о всех деталях нападения. Объяснила, почему пошла на окраину пляжа и что случилось. Оперативник что-то черкал в блокноте, слушая, не смотрел на собеседника, а рисовал на полях загогулинки. В целом картина вырисовывалась не очень красивая. Когда Оля подписывала свои показания, она пробежала глазами текст и еще раз удивилась, что на бумаге ее история, изложенная канцелярским языком, выглядит как-то очень обыденно: «Потерпевшая Звонарева Ольга лежала на спине, когда преступник совершал противоправные действия…».
— Давай еще раз коротко пройдемся по твоему рассказу, — предложил оперативник. Оля согласно кивнула. — Итак, тебя кто-то позвал, но ты человека не видела, только слышала голос. Догадок нет, кто это мог быть?
— Нет. Да кто угодно, кроме Ильи. Я смотрела огненное шоу, вокруг гудели, как пчелиный рой, одноклассники. А Илья стоял прямо напротив меня.
— Потом тебе надели мешок на голову, связали руки и потащили в кусты, и ты потеряла сознание.
— Не совсем. Руки сначала болтались свободно. Я теряла сознание три раза: первый в мешке от нехватки кислорода, второй после насилия, а третий в озере.
— Н-да! — задумался полицейский. — Мешок в кармане мог оказаться случайно, но не скотч. Выглядит, будто насильники запланировали нападение именно на тебя. По степени жестокости насилие над тобой очень похоже на месть. Никого не подозреваешь? Может, перешла кому-нибудь дорогу?
— Я? Ну, что вы! У меня со многими дружеские отношения. Хотя… Есть один козел, который мне отравил последний год учебы в школе. Простите за не литературные слова, но он именно такой.
— Так, так! Это уже интересно, — подбодрил ее оперативник.
— Просто это такой человек, на которого никто не подумает, — опустила глаза Оля. — Зовут его Денис Владимирович. Он преподает в нашей школе историю.
— О, как! Погоди, я позвоню, — Петр Валентинович достал телефон, с кем-то переговорил и отключился. — Тут такое дело… Твой парень утром напал на учителя, расквасил ему лицо,
— Как напал! — охнула Оля, а сердечко зашлось от счастья: нежданно-негаданно, получила известия от Ильи.
— Вот так и напал. Хуже то, что он толкнул жену…