Моя судьба с последней парты
Шрифт:
Она вошла в квартиру, бросила сумочку на пол, скинула босоножки. Что-то ей не понравилось. Жанна принюхалась: пахло сигаретным дымом. Она заглянула в комнату — никого. На цыпочках приблизилась к кухне — пусто. Теперь она явно чувствовала, что в квартире кто-то курил. Девушка одним движением распахнула дверь в спальню: на кровати, поверх покрывала, лежал Толик собственной персоной и сладко похрапывал.
Жанна замерла. Она тяжело задышала, чувствуя, как что-то страшное, неконтролируемое охватывает ее сознание. Злость клокотала в голове, рвалась рычанием из горла и искрами из глаз. Она схватила тяжелый утюг, стоявший
Но у Толика, видимо, было какое-то звериное чутье на опасность. Не успел утюг опуститься ему на голову, как он откатился по кровати, и Жанна попала в подушку. Она попыталась достать ненавистного любовника, но он отскочил к стенке. Жанна мгновенно выпрямилась и, держа свое оружие на вытянутой руке, стала обходить кровать.
— Ты! Ты что делаешь сучка? Забыла свое место? — закричал мужчина и пошел на Жанну.
— Не подходи! Убью!
Она взглянула на его перекошенное лицо, и страх ударил волной в голову. Девушка бросилась к выходу. Толик в два прыжка догнал ее. Одной рукой он схватил ее за шею — Жанна вывернулась. Пальцы соскользнули и уцепились за ворот блузки — пуговицы со звоном посыпались по всей спальне, а следом с тихим шорохом слетела и легкая ткань. Девушка осталась в одном бюстгальтере и джинсах. Она обежала кровать, спасаясь за ее широкой спинкой, по-прежнему не выпуская утюг из рук. Только прижавшись спиной к стене, она вдруг с ужасом поняла, что загнала себя в ловушку.
Понял это и Толик. Он уже не торопился. Ситуация даже стала казаться ему забавной. Он неторопливо поднял черную майку, в которую был одет, и почесал загорелые кубики. В его глазах проснулась похоть. Также неторопливо, глядя прямо в лицо девушке, стал расстегивать ремень на джинсах.
— А ты осмелела, — хохотнул Толик, абсолютно уверенный в своей власти над Жанной. — Я даже заскучал по той боевой девчонке, которой ты была в школе. Помнишь, твою рыженькую подружку? Славное время было!
— Это ты, гад, превратил меня в тряпку. Лучше не приближайся!
Жанна видела, что он играет с ней, как кошка с мышкой, и лихорадочно искала глазами лазейку, куда можно было бы проскочить.
— Иди ко мне, моя шлюшка, хочешь, чтобы папочка пощекотал тебе задок?
— Ублюдок! — прошипела Жанна. Она смотрела на красавца любовника, игравшего накачанными мышцами, но видела только холод в его глазах и жестокость. Дракон на его плече извивался и изрыгал огонь. Как она не замечала эту подлую натуру раньше? Девушка всхлипнула. — Не подходи, я за себя не ручаюсь.
— Это я за себя не ручаюсь, — усмехнулся Толик и стал медленно обходить кровать.
Когда он приблизился на расстояние вытянутой руки, Жанна вскочила коленями на шелковое покрывало и рыбкой проскользнула на другую сторону. Но любовник тоже был не лыком шит: он сразу угадал ее маневр. Не успела девушка встать на ноги и сделать шаг, как Толик подставил ей подножку, и она упала, больно стукнувшись локтем о край кровати. Он, рыча, навалился сверху. Жанна с ужасом увидела приподнявшуюся верхнюю губу. Сейчас человек, которого она безумно любила столько лет, напоминал зверя.
Она зажмурилась и изо всех сил ударила Толика утюгом. Тот заревел, но не ослабил хватку. Он пытался перехватить ее руку, но Жанна яростно боролась и била, била, била, вложив в удары всю накопившуюся за эти недели злость
Толик обмяк. Девушка замерла, ожидая продолжения схватки, но мужчина на ней не двигался. С трудом она столкнула его с себя и встала на колени. Взгляд зацепился за красное пятно, расплывавшееся на полу. Что это? Девушка поморгала ресницами, все еще не понимая, что наделала. Осознание пришло мгновенно и ударило по голове молотком. Жанна выронила утюг и посмотрела на бывшего любовника: он лежал ничком, уткнув лоб в пол. На затылке волосы были покрыты кровью, которая стекала по шее и понемногу окрашивала майку, в которой он был.
Жанна на четвереньках выбралась из спальни. Проверить, жив ли любовник, она не догадалась: слишком была шокирована тем, что наделала.
— Это всего лишь утюг. Им нельзя убить Он даже нетяжелый, — бормотала она. — Ерунда! Все нормально. — Жанна встала и побрела в ванную комнату. Сунула руки под кран с холодной водой и стояла так с минуту, приходя в себя. Потом посмотрела в зеркало и не узнала себя. На нее смотрела незнакомка. Черные волосы растрепаны, тушь расплылась черными кругами вокруг глаз, яркая помада сделала губы кровавым пятном. — Все нормально! — повторила она. — Толик сейчас очнется. Ой! Очнется! Ужас!
Она бросилась обратно к спальне и, не заглядывая туда, закрыла дверь, а потом ее подперла тяжелым креслом. Как она сдвинула эту кожаную махину с места, сама не поняла. От резких движений разболелся живот. Она накинула шелковый халатик, обхватила себя и легла на диван: надо было подумать, как быть дальше. Из спальни не доносилось ни звука.
— Господи, что теперь делать? Толик же мне не простит! Он и до операции хотел меня продать Косте. А теперь? Что будет теперь? — говорила она, поглаживая себя по часовой стрелке, как учили в больнице. — А, нечего было вваливаться в квартиру без спроса. Хозяин нашелся!
Девушка с трудом встала, нашла в сумочке телефон и позвонила Костику — единственному человеку, кому сейчас могла довериться.
— Что случилось? — услышала она встревоженный голос.
— Приезжай. Кажется, я убила твоего друга.
— Какого друга? — глупо переспросил Костик. Жанна сразу представила его, сидевшим перед компьютером и погруженным в решение бизнес-проблем своего господина.
— Костик, не тупи, прошу тебя. Я убила Толика. Понял теперь?
Услышав короткие гудки в трубке, она отключилась и закрыла глаза. Сколько она лежала в полузабытьи, Жанна не знала. Она не размышляла, не каялась, не страдала. Просто лежала, а в голове почему-то появилась Оля Звонарева. Школьная подруга смотрела на нее с упреком, будто спрашивала, как Морозко из одноименной сказки: «Хорошо ли тебе девица? Тепло ли тебе милая?» картинка была настолько яркой и живой, что Жанна непроизвольно отмахнулась.
— Олька, уйди! И без тебя тошно! Знаю: никогда ты меня не простишь. Умоляю, просто сгинь. Исчезни из моей головы.
Крендель-мендель-колбаса,
Свинка взмыла в небеса,
А какой-то мужичок
Ее хвать — и прям в сачок,
Ее хвать — и прям в леса.
Крендель-мендель-колбаса.
Жанна бормотала эти детские стишки, чтобы очистить голову от прошлого, пока не услышала звонок. Она с трудом добрела до двери и посмотрела в глазок: на лестничной клетке стоял Костя и нервно теребил свои очки. Девушка открыла дверь.