Моя тень убила меня
Шрифт:
Вообще, мы отдыхали очень прилично, сдерживая себя разве что во взаимном сближении друг к другу. Мы будто дали обет и усердно делали вид, что расслаблены и равнодушны, и нет никакого искушения, и нет преодоления, а наше единение и романтическая обстановка располагают вовсе не к всплеску чувств и страсти, а к беззаботной и легкой приятельской болтовне.
От набережной к ее дому мы шли пешком, и я несколько раз уловил не совсем обычные взгляды прохожих. Две девицы несколько мгновений пялились на меня так, как если бы пытались вспомнить, где меня видели, потом в их глазах вспыхнуло озарение. Они немедленно принялись шушукаться, продолжая поливать
– Теперь ты понимаешь, что значит быть стильно одетым? У девушек шейные позвонки трещат, так они на тебя пялятся.
Моя милая не преминула заметить, что моя привлекательность – это ее заслуга. Мы расстались в ее подъезде, завершив чудный день целомудренным поцелуем.
Глава шестая. Двойник
Со следующего дня на Побережье зарядили дожди, и мы с Ириной замкнулись каждый в своей квартире. Ирина звонила мне часто. Закутавшись в плед, она сидела на лоджии, где шум дождя и сочные листья виноградника создавали особенный романтический уют, перечитывала "Камо грядеши" Сенкевича и пила чай с лимоном. Я пил портвейн с лимоном и переделывал свой миниатюрный спортзал, заменяя надоевшие зеркала стеновыми панелями под дерево. Это тоже была существенная и полнокровная деталь отпуска – спокойное и сосредоточенное сжигание времени, когда некуда торопиться, не хочется выходить из дома, и хозяйственные дела доставляют удовольствие.
Но эта законсервированная идиллия продолжалась недолго. Был уже вечер, я стоял на стремянке и прилаживал очередную панель к стене, загоняя ее край в паз уголка, как позвонил телефон. Я был уверен, что это Ирина, и сейчас она опять выскажет свое восхищение каким-нибудь эпизодом романа. Каждый ее звонок был коротким и емким счастьем для меня, необходимой пилюлей для поддержания в себе душевного умиротворения и спокойствия. Если грубо сравнить – что-то вроде звука колотушки ночного сторожа: "Спите спокойно, жители Багдада!"
Но звонила не Ирина, а Юрка Кондрашов из Севастополя, мой однокашник по институту. Я с трудом узнал его по голосу. По-другому это сделать было невозможно, потому как Юрка никогда нормально не представлялся. По своей сути он был клоуном.
– Вас беспокоят из генеральной прокуратуры, старший следователь Орест Нечапайзацицько. Я могу поговорить с лучшим сыщиком всех времен и народов? – дурачась по своему обыкновению, спросил он. – Кирюха! Был я на твоем концерте! Ну что тебе сказать?! Полный отпад! Молоток! Здорово ты все это обставил! Особенно, когда начались фейерверки – до самых косточек проняло! Молодец! Я тебе по доброму завидую! Теперь хожу и всем своим знакомым говорю: а это мой однокашник!
Я немного запутался в информации, которую выдавал Юрка. Какие фейерверки?
– Ты откуда звонишь? – спросил я, поглядывая на
– Из Севастополя, откуда же еще!
Как бы я ни благоволил к нему, я все же вздохнул с облегчением. Поздний гость отменяется.
– А почему не позвонил, когда был в Ялте?
– Что ты, Кирюша! В Ялте я уже год как свое рыло не показывал. Времени не хватает.
– Постой! – запутался я. – Как это не был? А как же ты побывал на моем концерте?
– Так и побывал! Здесь, у себя, в Севастополе. В клубе моряков, на дневном сеансе. Увидел афишу и пошел вместе с подругой.
Я перестал понимать, о чем речь.
– Какой концерт, Юра? – произнес я, бродя по квартире. – Никакого концерта в Севастополе я не давал.
– Ладно лапшу мне вешать! – усмехнулся Юрка. – А на чей концерт, по-твоему, я сегодня ходил? Людмилы Зыкиной?
– Ты уверен, что выступал именно я?
– Это уже не смешно, Кирилл! Конечно ты! Я хоть на последнем ряду сидел, но тебя узнал, несмотря на дурацкие крученые усики, пенсне и прямой пробор. Кстати, на Эркюля Пуаро ты совсем не похож… Алло! Алло, Кирилл! Ты меня слышишь?
Я не знал, что ответить своему однокашнику. Он сбил меня с толку. Я был прост ошарашен.
– Юра, а что было написано на афише?
– Сейчас скажу… Мммм… так… "Тайны дедуктивного мышления. Современный Эркюль Пуаро делится секретами…" Нет, не секретами, а тайнами… Или все-таки секретами…
– Дальше, дальше! – поторопил я.
– И все! А ниже приписка, что, мол, выступает частный сыщик Кирилл Вацура. Сам понимаешь, я пройти мимо не мог, подругу в охапку – и на концерт!
– И на сцене выступал человек, похожий на меня?
– Ну да, – уже без былой уверенности ответил Юрка. – А чего ты так разволновался?
– Ничего, – ответил я, не испытывая никакого желания объяснять Юрке то, в чем я сам еще толком не разобрался, и положил трубку. Оцепенев, я некоторое время неподвижно стоял у окна, глядя на возвышающуюся напротив гостиницу "Магнолия"… Сегодня днем в Севастопольском клубе моряков выступал некий человек с кручеными усиками, который выдавал себя за Кирилла Вацуру. Зачем?
Я потер пальцами лоб, невесело усмехнулся и наполнил стакан портвейном. Ножа под рукой не оказалось, и я выдавил в стакан весь оставшийся лимон. Едкие капли разлетались во все стороны… Что значит зачем он выдавал себя за Вацуру? Чтобы заработать деньги. Те самые деньги, о которых мне говорил Константин Григорьевич Батуркин. Чтобы привлечь моим именем изнывающих от скуки курортников, заманить их в клуб, содрать с них деньги и целый час впаривать им со сцены всякую лабуду. До сегодняшнего дня я думал, что такие фокусы проходят только со знаменитыми артистами, вроде "новых русских бабок" или Верки Сердючки, чьих двойников расплодилось великое множество. А жизнь вот что отчебучила! Теперь и у меня есть двойник. Убиться веником!
Меня все еще не покидало сомнение, что Юрка меня разыграл. Это было бы в его духе. Он вполне мог находиться сейчас в Ялте, где побывал на моем выступлении, либо просто увидел на каком-нибудь столбе мою афишу, и решил подшутить надо мной. Я немедленно набрал номер его Севастопольской квартиры.
– Мартин Борман слушает, – ответил Юрка гнусным фашистским голосом.
– Что ж ты после концерта не подошел к этому усатому… ну… в смысле, ко мне? – въедливо спросил я, словно уже уличил Юрку во лжи.