Моя ужасная няня
Шрифт:
– Сомневаюсь, что вам – или даже няне – удастся когда-нибудь заставить их полюбить брокколи и шпинат.
– Ну брокколи, конечно, вряд ли, – согласилась Кухарка.
– Я уверена, они будут есть то, что дадут, – безмятежно заявила няня Матильда, – и брокколи со шпинатом, и всё остальное.
Так и вышло. Не могу сказать, что дети полюбили брокколи и шпинат, но всё остальное было необычайно вкусным, и, в конце концов, они совсем не возражали против Сбалансированного Питания и даже с удовольствием отметили, что чувствуют себя лучше после каждого обеда. И конечно же, украдкой они очень радовались
Так потекли счастливые дни, и однажды няня Матильда сказала:
– Ну что ж, дети, сегодня у меня Выходной. Ведите себя как можно лучше и делайте ровно то, что вам скажут. И не забудьте: брокколи на ланч! – Потом она надела свой полинялый чёрный жакет, выцветшую чёрную шляпку с агатовыми висюльками, взяла большую чёрную палку и зашагала по подъездной дорожке к воротам.
Дети принялись играть, и когда в классную комнату зашла миссис Браун и спросила:
– Дети, а где няня Матильда?..
…вот чем они занимались.
Хелен замешала грязь в утреннее какао, и все сделали по большому первому глотку.
Николас вытащил руки из рукавов и бродил, изображая Безрукого Чудо-Циркача и пугая Младших.
Линди всунула маленького Джастина обеими ногами в одну штанину, и бедный мальчик теперь мог только скакать, словно дрозд.
Сюзанна спрыгнула с зонтиком вместо парашюта на навозную кучу (для мягкой посадки) и теперь распространяла в комнате отнюдь не благоухание.
И все остальные дети вели себя совершенно чудовищно.
Миссис Браун посмотрела на своих дражайших детишек – безруких, одноногих, глотающих грязь вместо какао и воняющих навозом – и сказала:
– Ах, мои дорогие, в какие интересные игры вы играете! Но где же няня Матильда?
И дети ответили:
– У неё сегодня Выходной. Она ушла.
– Ах как некстати, – вздохнула миссис Браун. – Видите ли, дорогие мои, сегодня ваша двоюродная бабушка Аделаида Болль приедет на чай и захочет повидать вас. Так что после завтрака вы должны одеться нарядно.
В прежние времена дети сказали бы и толстой няньке, и чопорным боннам, и гувернантке, и, боюсь, даже своей любимой маме: «Ну уж нет, ни за что на свете». Но теперь они только надулись, ковыряя пол носками туфель (а ведь туфли от этого портятся), и заныли:
– Ой, ну не-е-ет. Зачем это нужно? Мы же ненавидим нарядную одежду!
– Ах, несчастные мои крошки! – воскликнула миссис Браун. – Боюсь, вам всё-таки придётся это сделать. Тётя Аделаида Болль очень богата и собирается оставить все свои сбережения нам с папой, потому что ей очень нас жалко: ведь у нас так много вас. Поэтому будет невежливо не порадовать её. – И добавила: – И не ковыряйте пол носками туфель: они от этого портятся. – А потом ушла вполне довольная и уверенная, что её дорогие детки будут вести себя просто прекрасно.
После ухода миссис Браун дети придумали отличное развлечение. Они отправились к воротам и залегли в засаде, ожидая, когда мальчик по кличке
Детей Браун было очень много, а Пузан один – он всегда первым выбегал из школы, как только звенел звонок на большую перемену, – и его получилось легко поймать. Дети Браун связали его, словно тюк, и спрятали за оградой. К тому времени как появились другие деревенские ребята, дети Браун держались за животы и жалобно причитали:
– Ой-ой-ой!
– Что случилось? – спросили деревенские, радуясь их мучениям.
– Взрослые нас предупреждали: нельзя есть этого мальчишку, – отвечали Брауны, – а мы не послушались и съели! А взрослые оказались правы: теперь у нас ужасно разболелись животы.
– Какого мальчишку? – заволновались деревенские дети.
– Да Пузана Брокли, – ответили Брауны. – Мы выбрали его потому, что он самый толстый. – Тут они стали облизываться, многозначительно поглядывая на деревенских, будто выбирали следующего толстяка.
Дети задали стрекача, а вскоре мама и папа Пузана примчались к воротам Браунов с воплями:
– Что вы с ним сделали? Что вы сделали с нашим мальчиком?
– Его больше нет, – заявили дети (что, кстати, было правдой, поскольку они уже освободили Пузана и тот рванул через поля так быстро, как только позволяли его толстые бока). При этом они потирали животы и печально качали головами, будто жалея, что его больше нет, а они с радостью съели бы его ещё раз – такой он был вкусный.
– Нет?! – вскричали мистер и миссис Брокли, безумно озираясь.
– Совсем нет, – с сожалением отозвались дети.
– Сясене! – повторило Дитя, тоже потирая животик.
– Что?! Даже это невинное дитя?.. – воскликнул мистер Брокли, с ужасом глядя на малолетнего людоеда.
– Но ему же можно пока только протёртые овощи! – возмущённо добавила миссис Брокли.
– И немножко мясного фарша, – уточнил мистер Брокли.
Мысль о мясном фарше из их бедного мальчика оказалась для родителей Пузана последней каплей.
– На помощь! Убийство! Людоеды! – закричали они и на нетвёрдых ногах отправились в полицейский участок.
К тому времени как Фиггс, деревенский констебль, полностью пробудился от послеобеденного сна, прерванного тревожным визитом мистера и миссис Брокли, пролистал Полицейский Справочник в поисках инструкций на случай «Поедания Мальчиков в Сельских Районах», застегнул полицейский китель на все пуговицы и отыскал шлем, Пузан уже вернулся в родительский дом и жадно поглощал обед. Направляясь к Браунам, Фиггс увидел всё семейство Брокли в целости, но не изменил уже выстроенного маршрута. В полицию сообщили, что мальчик Брокли «Пропал, Предположительно Употреблён в Пищу Людоедами», и констебль Фиггс был намерен провести расследование.