Моя война

Чухрай Григорий Наумович

Тебя винить я не умею

И крест свой бережно несу.

Какому хочешь лиходею

Отдай разбойную красу.

Последние слова он произнес тихо, не сдержав рыдания.

В старших классах школы мы изучали Блока: "Незнакомку" и "Двенадцать". Учитель нам объяснял, что Блок - революционный поэт, что он "расстался

с символизмом, звучавшим в стихах о Прекрасной Даме, и решительно перешел на сторону революции". Поэма "Двенадцать" мне нравилась, но я не находил в ней ничего революционного. "Убили бедовую Катьку,- думал я.- А Петруха ее любил... Конечно, Катька была далеко не Прекрасная Дама, но за что ее убивать?.. И при чем здесь Христос? Стреляли-то они в "Святую Русь", а не в Христа". И в то, что Христос "махал красным флагом", я не верил. В поэме мне слышалось смятение поэта, его желание поверить в то, что из хаоса родится что-то светлое. Но он, мне казалось, не верил в это. Хорошо была схвачена обстановка революции, ее атмосфера, ее дух. Но революция не воспевалась - она страшила.

Этими мыслями я поделился с учителем литературы. И потерпел фиаско. Учитель заклеймил меня позором. По его мнению, я не чувствую и не понимаю поэзию. Мне было стыдно.

Во время войны я был ранен и попал в госпиталь. Госпиталь находился на территории Венгрии. Там была убогая библиотека - всего несколько книг, в основном классики марксизма-ленинизма. Там я нашел потрепанный томик Блока. Снова "Незнакомка", "Двенадцать" и вдруг - "Россия"...

Россия, нищая Россия,

Мне избы серые твои...

Вспомнилось детство и странный человек у витрины магазина. И я понял, о чем он рыдал.

К старости я стал многое забывать, но стихи я помню, хотя специально никогда их не учил. Они всплывают в моем сознании каким-то непонятным для меня самого образом.

Недавно мы с женой заговорили о нашей жизни. Сколько светлых надежд и сколько

разочарований! И все "во имя светлого будущего". Сегодня вера в "светлое будущее" убита. И нас уверяют, что мы не в то верили, не то строили, не за то воевали. И вообще "это было наваждение дьявола". Но сегодня на смену "наваждению" не пришла ясность.

Страна разодрана на куски, разграблена, оплевана. Ходит по миру, как побирушка, с протянутой рукой. И много партий, и все знают, как осчастливить Россию. И каждая тянет в свою сторону, и всем им до России дела нет. Обещают теперь уже не светлое, а сытое будущее. Люди голодают, но верят ловким обманщикам, что их накормят. Какой голодный откажется от куска хлеба?

И вспомнились строки Блока, и защемило сердце, и стал я на память читать:

Россия, нищая Россия,

Мне избы серые твои,

Твои мне песни ветровые,

Как слезы первые любви!

Тебя жалеть я не умею

И крест свой бережно несу.

Какому хочешь лиходею

Отдай разбойную красу.

Пускай заманит и обманет,

Не пропадешь, не сгинешь ты.

И лишь забота затуманит

Твои прекрасные черты...

И мудрая печаль Блока проникла мне в душу. Господи! Все о нас: то же терпение, та же любовь, та же надежда...

– Глупый. Чего же ты плачешь?
– сказала жена.

– Старый. Потому и плачу...

Счастье

Меня всегда удивляло, что война кончилась, а я остался жив. Почему именно мне такой подарок судьбы? Может быть, для того, чтобы продолжать дело, за которое отдали свои жизни миллионы моих сверстников? Эта мысль не кажется мне пустой. А служение этому делу и составляет цель моей жизни.

Сегодня ровно два годика нашей правнучке, Анечке. Я счастлив, что дожил до этого дня. Дай Бог ей в этой жизни счастья!