Моя зависимая любовь
Шрифт:
Джесс заливалась смехом и извивалась в его руках. Коул пытался удержать её, и он сам не понял, как так получилось, что одна единственная строчка, что соединяла края этого кусочка ткани, разошлась, открывая его рукам доступ к её спине и округлой попке в розовых трусиках.
— Что?.. Что случилось? — Джессика резко отодвинулась от него, осматривая себя и устремляя на актера взгляд двух молнии. — Картер! Что ты наделал?! Это мое новое платье! Какого черта? — в её глазах стояли слезы.
Да он и сам не знал, какого черта. Коул не собирался портить её платье. Уж намеренно, это точно. Но
— Прости, Джесс, я не хотел, вот честно, слово даю, — он схватил девушку за руку и потянул на себя. — Куплю тебе новое… два… три, — Коул уже снова целовал её, сбрасывая платье с её плеч на пол гардеробной.
— Еще как купишь, — согласилась, всхлипывая, она и переступила через розовую ткань на полу. — Оплатишь мне новое платье. И еще я подумаю, как отомстить тебе…
jessicasloan "Я не плохая, меня просто так нарисовали"… Мне тут сказали, что мое бывшее новое, а теперь уже старое и рваное танцевальное платье похоже вот на это платье Джессики Рэббит. Похоже, кому-то предстоит много работы по реставрации…
Смотреть все комментарии (1846)
inamorena Нееееееееет!!!!!!!!!! Я его убью…
anaseamstress Похоже, кстати))) Вези беднягу, чем могу, помогу
franzszony Такое платьt и я бы с удовольствием на тебе порвал, куколка!
Глава 17. Трудный день
14.11.2012
До начала съёмок оставалось чуть больше двух недель. Коул проводил эти дни, готовясь к роли. Хотя, как готовясь? Он знал этот фильм наизусть. Не только свою роль, но и всех остальных персонажей. Знал об этом фильме всё вплоть до раскадровок, последовательности сцен. До всех локаций и разметок.
Это был первый фильм их режиссера, и ему нужна была помощь. И ещё понадобится на съёмочной площадке. Но не сейчас. После нескольких месяцев подготовки к фильму, решения организационных вопросов, Коула отпустили «готовиться к роли и входить в образ». Но не этой, а к другой.
На стыке двух годов ему предстояло переместиться с одной съёмочной площадки на другую. И вот ко второй роли он и правда, готовился. Уже несколько дней подряд актёр проводил в госпитале в Бербанке. Проходил стажировку у одного из хирургов: наблюдал операции, присутствовал на практике ординаторов.
И вместе с новыми знаниями получал много смежной информации. Об оказании первой помощи, о малозаметных симптомах серьезных заболеваний. Видел трупы и людей, находившихся при смерти. Видел тех, кого спасли. И тех, кого нет. Видел горе их родных и беспокойные часы ожидания в коридорах госпиталя.
Вечерами возвращался домой и пытался выбросить воспоминания из головы. Заливал их янтарем из бутылки или засыпал белым порошком. И после кратковременного эмоционального подъема забывался тяжелым сном.
Чтобы на следующий день продолжить эту пытку.
Да, актёр понимал, что это жизнь. И эти героические люди каждый день спасают других людей. От коварной болезни, несчастного случая или результата разборок на улицах города ангелов. Но эти специалисты больше семи лет учились и готовились ко всему этому, а он сам… едва ли мог справиться с лавиной депрессивной и подавляющей информации. Но и
— Давай, Коул, ещё раз, — мужчина проговаривал последовательность. — Тройной приём Сафара, — актёр уже более уверенно проверил полость рта манекена, выровнял голову и запрокинул её назад, подкладывая валик под шею, открыл его рот, чуть выдвигая нижнюю челюсть вперёд. — Хорошо, — похвалил доктор. — Теперь найди голосовую щель и вводи трубку.
Коул на мгновение прикрыл глаза, сделал два коротких вздоха и взял в руки ларингоскоп и трубку. Склонился над головой манекена, заглядывая в горло и с помощью устройства достаточно быстро найдя то, о чем говорил его наставник. А потом медленным и неуверенным движением, чуть поковырявшись в горле манекена и пару раз промахнувшись, ввёл трубку в трахею, подключил дыхательный аппарат.
— Неплохо. Коул, это было весьма неплохо, — доктор Рид похлопал подопечного по плечу. — Похоже, ты сможешь спасти чью-то жизнь, — мужчина улыбнулся. — Пока слишком медленно даже для стажёра. Зато правильно. Оставляю тебя практиковаться. Через час у нас тут занятия с ординаторами, а пока кабинет в твоём распоряжении. Завтра будем сдавать норматив. Успехов, — с этими словами доктор кивнул головой и вышел из учебного класса.
А Коул медленно перевёл дыхание. Опёрся о край стола, на котором лежал манекен, и закрыл глаза. Как же было страшно. Даже зная, что перед тобой лежит кусок пластмассы.
Ему очень хотелось выпить или немного дунуть. Исключительно для успокоения. Но это всё вечером, а пока его ждала работа. Завтра он должен сдать свой первый зачёт. Потом они перейдут к непрямому массажу сердца и что там ещё по сценарию?.. Молодой человек достал трубку и ларингоскоп и повторил все действия еще несколько раз.
А вечером, вернувшись домой, первым делом направился в ванную комнату, где из глубин шкафчика достал склянку с белым порошком. Втянув пару тонких дорожек, он бросил всё тут же, а сам вернулся к бару, наполнил стакан почти до краев и уселся на диван, небрежно закинув ноги на журнальный столик и включая какой-то канал на большой плазме на противоположной стене.
Он ждал её звонка. Сегодня была среда. Джесс до позднего вечера занималась в танцевальном зале. В такие дни они не виделись. С тех пор, как Коул начал свою практику в госпитале, ему было сложнее переключаться на какие-то другие моменты жизни. Да и ехать в совсем другой район после Бербанка ему уже не хотелось. Коул знал: Джессика освободится и сама позвонит ему, и они долго будут висеть на телефоне, как какие-то подростки. Но в этом было что-то. Определённо, было.
Джесс скидывала ему свои фотки из спальни или из ванной, заставляя его тело реагировать на её соблазнительные изгибы и интригующие ракурсы. Она рассказывала, как прошёл её день, и спрашивала, как прошёл его. Но этим Коул не был готов делиться. Ограничивался общими фразами и предпочитал возвращать разговор в игривое русло.