Моя жена – ведьма. Дилогия

Белянин Андрей Олегович

— Отсекло, утекло, напекло и самый чистый вариант — стекло!

— Как это?

— Элементарно:

Во дворе стоит стекло Вниз две капельки стекло,

вот таким образом существительное работает как глагол. Двигаемся дальше? Рифма к слову «май»?

— Ай!

— Хорошая рифма, настоящая хлебниковская, а еще?

— Вай!

— Угу… Вай-дод, караул! Это уже по-турецки, а по-русски что-нибудь? И глагол желательно… Все ясно. Записывайте: май, ломай, хромай,

снимай… достаточно? Итак, это были рифмы простые. Теперь поговорим о сложных, сложносоставных и ассонансных.

— Что? — жалобно взвыл пристыженный демон Зла. — Это еще не все?!

— Конечно нет. Есть более сложные рифмы, типа «музе — иллюзий, просто — по ГОСТу, осень — оземь, остались — стали, мало — Буцефала, плохо — эпоха». Как видите, они не имеют чистого сходства окончаний, но тем не менее являются рифмами. Ну-ка рифму к слову «любовь»?

— Кровь!

— Это все знают, а еще?

— Еще… Бровь или нет, морковь!

— Уже лучше. Теперь, пожалуйста, сложную рифму.

— Любовь, мубовь, крюбовь, сюбовь, бовь, овь, — обреченно забормотал несчастный. Я многозначительно подмигнул Анциферу с Фармазоном, потом помахал рукой жене. Наташа уже успокоилась, она все поняла, она верила мне. Когда Велиар окончательно выдохся, я продолжил пытку:

— Любовь, не прекословь, свекровь! Это только «чистые», а сложных — суров, хохлов, бугров, листков — вообще не мерено. Теперь сложносоставные, как, например: петь и — клети, жив — ножи, жертв — жерл, шагну ли я — в края. Успели записать?

— Почти… но разве это возможно придумать?!

— Не знаю, не знаю… Но поэтическая техника есть, игнорировать ее глупо, останавливаться на достигнутом преступно. Нужно расти, а не пахать всю жизнь «в ширину», разрабатывая одну удачную тему, в одном ритме, похожими рифмами. Если вам дарован талант…

— Не надо лекций по богословию! — раздраженно отмахнулся поскучневший интриган. — Я и так отлично знаю эту библейскую притчу.

— Тогда продолжим. Рифмы на ассонансах имеют в своей основе чисто звуковое сходство, они являются достаточно сложными и в наибольшей мере зависят от музыкального слуха поэта и читателя. Привожу конкретные примеры: слово — другого, клобук — на лбу, небо — небыль, мордам — аккордом. Все понятно?

— Все. — Велиар отложил записную книжку и встал с трона. — Урок окончен. Надеюсь, больше никаких премудростей нет?

— В принципе, нет. Просто учитывайте в своем творчестве разнообразие ритма, не пренебрегайте ассоциациями, образами, ну и старайтесь, чтобы последняя строка имела особый вес. Вот в общем-то и все. Как говорил один литературный герой: «Сочиняй так, чтобы были рифма и смысл, вот тебе и стихи!» Я выполнил свою часть договора. Теперь отпустите ее.

— Не торопись, поэт…

* * *

Демон начал задумчиво прохаживаться по залу, что-то бормоча себе под нос и чиркая в книжечке золотой авторучкой. Анцифер и Фармазон придвинулись поближе:

— Сереженька, боюсь, я не до конца понимаю ваш хитроумный план… Не хотите же вы сказать, что открыли все секреты своей магии одному из самых злобных врагов человечества?! Вы отдаете себе отчет, что он может с этим сотворить?

— Он —

графоман, — устало выдохнул я.

— Ну и че? — не сразу уловил Фармазон. — На фига ж ты ему, недоучке, все секреты выкладывал?! Он их в книжечку позаписывал, я сам видел. Теперь пользоваться будет на каждом шагу, станет поэтом не хуже тебя и такого насовершает… Все миры так тряхнет, что даже тошно станет!

— Тошно станет по другой причине, — успокоил я, — графоман тем и отличается от поэта, что в нем нет искры Божьей. Он титаническим трудом всего добьется: рифмы, ритма, смысла… Только поэзии во всем этом не будет ни на грош!

— А разве без поэзии магия слова не сработает? — недоверчиво сощурился Анцифер.

Пришлось объяснять и ему:

— Ребята, если бы в мире срабатывала каждая пара рифмованных строчек — от колдунов прохода бы не было! Способность рифмовать заложена в каждом человеке. А вот поэтами рождаются единицы. Большими поэтами — вообще раз в столетие. Такого самовлюбленного графомана, как этот красавчик, хоть всю жизнь обучай поэтическим тонкостям, он в них как свинья в апельсинах…

— Ну вот, — радостно доложил наконец довольный Велиар, — кажется, я понял, в чем тут суть. В принципе, все магические приемы не настолько сложны, чтобы нельзя было анализировать, систематизировать и применять на практике. Вы получите свою жену, мое слово нерушимо! Но сначала я хочу убедиться, что получил именно те знания, благодаря которым вы добиваетесь столь впечатляющих результатов. По-моему, это справедливо?

— Не совсем, — поправил я, — в нашем устном договоре не упоминалось, что за пятнадцать минут я сделаю из вас профессионального поэта. Вы хотели знать поэтические приемы? Это я показал. Сможете ли вы ими пользоваться? Увы, это от меня уже не зависит.

— А от кого зависит?

— От Господа Бога. Какую степень таланта он вложил в вашу душу, той вы и сможете распоряжаться…

— Не-е-е-т!!! — взревел он так, что стены дворца вздрогнули. Лицо Велиара исказилось нечеловеческой яростью. — Твой Бог ничего не может мне дать или отнять. Я сам себе голова! Я сильнее его! Мне была нужна тайна твоей магии, тайна твоих рифм — я получил ее! Смотри и слушай, жалкий поэтишка, — сейчас от моих стихов весь мир покроется пеплом!

— Начните с чего-нибудь попроще, — спокойно посоветовал я.

Он бросил на меня горящий взгляд и, приняв горделивую позу, начал читать, подглядывая в книжечку:

Хочу, чтоб шар земной Остановился, повелеваемый мной! Хочу, чтоб сгинул Господь Бог! Такое я придумать смог. Хочу, чтоб все, всегда, везде Принадлежало только мне!

Прокричав в потолок последнюю строфу, новоявленный «поэт» замер в театральной стойке с искаженным лицом и воздетыми вверх руками. Прошла долгая минута, ничего не происходило… Верховный демон чуть изменил положение рук и сделал вид, будто бы пристально рассматривает какое-то пятно в потолочных росписях. Попытка изобразить хорошую мину при плохой игре…