Моя жизнь 1964-1994
Шрифт:
1. Алла Пугачёва.
2. Анне Вески.
3. София Ротару.
4. Марью Ляник.
5. Валентина Пономарёва.
6. Эдита Пьеха.
7. Катя Семёнова.
8. Лариса Долина.
9. Кристина Орбакайте.
10. Катя Суржикова.
Среди певцов лучшими были названы:
1. Валерий Леонтьев.
2. Михаил Боярский.
3. Александр Барыкин.
4. Юрий Антонов.
5. Владимир Кузьмин.
6. Александр Градский.
7. Юрий Охочинский.
8. Альберт Асадуллин.
9. Михаил Муромов.
Аккурат в те самые дни, когда номер «Смены»
Этой осенью, к нашей компании примкнул и еще один новый паренек Роберт Попов. Жил он в высотке (б-р Трудящихся №36) стоящей на берегу реки, напротив Чухонки.
Он тоже учился играть на гитаре, хотел собрать свою рок-группу, и у нас нашлось много общих тем для разговора. Мы начали вновь усиленно заниматься музыкой. Он притащил ко мне весь свой музыкальный «хлам»: какие-то приставки для гитары, рабочий барабан и даже скрипку. У Роберта был друг Саня, который играл на пианино, — учился в музыкалке. Он тоже стал ко мне заходить временами.
К началу зимы, мы с Мишей Огурцовым, Саней Дрогальцевым, Робертом Поповым, Виталей Каретниковым и еще несколькими ребятами, узнав от Роберта, что в его дворе 36-го дома по бульвару Трудящихся, в подростковом клубе «Юность», можно договориться о комнате для репетиций и решили наконец, переехать со всей аппаратурой из моей квартиры туда.
Мы сходили в клуб, поговорили с заведующей, точнее я разговаривал, как руководитель ансамбля. Я был уже не подросток и нам без проблем выделили помещение для репетиций. У них даже старенькие гитары были, совсем древняя органолла «Юность» и какой-то усилитель. Мы туда добавили мои барабаны, и все остальное и получилось очень даже неплохо для начала.
Теперь по вечерам мы стали ходить туда брякать, а за нами потянулись и все, кто до этого собирался у меня. Ну и соответственно, вскоре начались жалобы, что мол, мои ребята хулюганют, на репетициях постоянно сидит толпа подростков и т.д. Прозанимались мы там до нового года и ушли, прихватив с собой органоллу и еще что-то, с согласия начальства, разумеется, так как у них все равно все это барахло уже списано было.
16
В эти зимние дни мне надоел «дизайн» моей комнаты и я решил все переделать. Начал я с того, что решил нарисовать на стене новую картину. Старая картина с тигрицей и тигрятами уже давно была сорвана и стена поклеена простыми обоями. Моя мама предложила нарисовать чертей сидящих на сеновале и играющих в карты. Мне идея понравилась, и мы взялись вместе за работу. Мама нарисовала эскиз на листе ватмана, а я оклеив стену белой бумагой, перерисовал эту картину на стену.
Затем понемногу стали ее расписывать красками. Вместе с картиной у меня возникла идея обклеить всю комнату искусственными булыжниками из папье-маше,
Вскоре моя комната стала понемногу приобретать вид древней темницы в какой-нибудь башне. Потом вдруг, захотелось мне сделать такую фишку: будто из пролома в стене вылезает настоящий динозавр.
Я сделал проволочный каркас головы динозавра в натуральную величину. Затем оклеил его несколькими слоями бумаги, сделал из папье-маше огромные зубы и начал расписывать уже голову красками, но… вскоре я понял, что доделать такой грандиозный проект не смогу, так как мне это дело уже надоело, и я все разломал и выбросил на помойку.
Заодно я переделал и нашу прихожую, — поклеил коричневым пенопленом, купил красивый светильник с зеркалом на стену, сделал несколько полок, на которых расставил бутылочки разных одеколонов, которые начал в те годы собирать.
17
Наступило 19 декабря! На мое день рожденье собрались все малолетки и отметили мы его очень даже ничего. Роберт Попов со своим другом Саней, подарили мне в подарок настоящий рояль! Он стоял у Сани дома без дела, весь расстроенный. Ему купили новое пианино и рояль стал не нужен, — он только место в квартире занимал.
И вот как-то зимним декабрьским вечером мы отправились за моим подарком. Жил Саня вроде в доме №54, по бульвару Трудящихся, или где-то рядом. Вытащили мы эту громадину из его квартиры, с первого этажа, кое-как вынесли на улицу, погрузили на санки, отвинтив ножки, и поставив его вертикально, повезли ко мне домой.
Как мы его тащили, это надо было видеть, а как затем поднимали на мой четвертый этаж, это вообще кошмар! Но в итоге привезли, подняли, установили в моей комнате, и занял он у меня почти все свободное место, но обладать такой вещью для музыканта, каковым я себя уже считал, было в кайф.
Рояль был расстроен и весь вечер мы пытались его настраивать. Кое-как настроили одну октаву и на этом пока закончили. В дальнейшем я его использовал еще и вместо стола, так как места в комнате для нормального стола уже не было. В дальнейшем мы установили на рояль органоллу, взятую в подростковом клубе, потом Роберт принес еще один электроорган поновее и все это смотрелось, как рабочее место у настоящего композитора.
Перед самым новым годом, сразу после моего дня рождения, Андрея Годунова, как я уже упомянул, выловили офицеры из его части, специально приехавшие в Колпино его искать. Андрея отправили сначала назад в часть, а потом его судили, и военный трибунал присудил ему наказание за дезертирство, — четыре года колонии общего режима.
Сидел он в исправительной колонии №7. в просторечии «Яблоневка» (ул. Латышских Стрелков, 22). Мы к нему потом несколько раз ездили туда с передачками. Кстати, пока он был на зоне, его жена Ира Годунова с ним развелась. Помню, перед тем, как его забрали, Андрей записал для всей нашей компании прощальную речь на магнитофон, и спел несколько грустных песен, и Лена Кочкина слушая эту кассету снова и снова, ревела в три ручья.
И снова была подготовка к Новогодним праздникам.
Юность. г. Колпино.