Моя жизнь 1964-1994
Шрифт:
Теперь я ехал по нашей необъятной России в другую ее часть. До Соликамска от Москвы поезд шел по моему, двое суток с пересадкой в Екатеринбурге.
Приехали мы туда, потом, на пассажирском катере, переплыли реку Каму и прибыли в какой-то поселок. Так как братья там все уже знали, они тут же договорились на месте, с жильем в бараке, и даже сразу постельное белье получили. И только на следующий день мы поехали в их контору устраиваться на работу.
И тут, вдруг выяснилось, что меня без военного билета на работу никто не возьмет, этот вопрос надо решать в местном военкомате. А там мне сказали, что раз у меня отсрочка из-за болезни матери, то, что я вообще здесь делаю? Короче в
Рассказал я все ребятам, сказал, что мол, так и так надо домой ехать, а денег нет, типа дайте в долг хоть на билет, потом вышлю. И тут выяснилась их настоящая украинская сущность. Мол, извини парниша, ничем помочь не можем, теперь ты сам по себе, выпутывайся сам как хочешь.
Пришлось мне идти по соседним баракам и предлагать купить мою гитару. Наконец продал гитару за полцены каким-то азербайджанцам и поехал, точнее, сначала поплыл, по реке Каме на катере, до города, а там уж до вокзала пешочком.
Денег хватило лишь на билет до Москвы, копеечка в копеечку. Денег больше нет, кушать хочется, а до Москвы еще двое суток ехать. Да еще и поезд только поздно вечером будет, а я на вокзал приехал часа в три дня.
Просидел я на вокзале до ночи, и наконец, забравшись в поезд, свалился спать, потом пересел вновь в Екатеринбурге и ехал уже до Москвы. Больше приключений я не хотел и решил ехать домой в Колпино и будь что будет!
23
Доехал я, наконец, до Москвы. Пришел на Ленинградский вокзал, денег нет ни копейки. Что делать? Тут я вспомнил разговоры колпинских ребят, которые бесплатно ездили на футбольные матчи из Колпино в Москву на пригородных электричках. Я решил попробовать так-же доехать до Колпино пригородными электричками. Посмотрел по карте самую дальнюю по железнодорожной ветке станцию «Акуловка» и решил наобум ехать до нее, а там видно будет, может дальше, знакомые названия остановок появятся.
Доехал без приключений и без контролеров до Акуловки. В те времена вообще контролеры редко появлялись в поездах, — все пассажиры честные были. Смотрю дальше по карте-схеме в зале ожидания, и с радостью вижу знакомое название, — «Бологое». Ура! Я на правильном пути! В Бологое вновь смотрю на схему движения электричек на стене, и вижу уже совсем родное название: «Малая Вишера». Там уже и до родного Колпино рукой подать.
И вот к вечеру, я наконец-то, добрался до родного Колпино. Произошло это в середине октября, а не было меня дома ровно два месяца. Описывать подробно встречу не буду: мать рыдает, дог Барюша норовит весь на руки залезть, и всего облизать. Я, первым делом немного успокоил мать, и пошел с Бари прогуляться, — я по нему больше всего соскучился, а заодно и увидеться надеялся co своими друзьями-знакомыми.
Пока шел в парк гулять, повстречал пару человек из нашей компании, а когда шел обратно, меня уже толпа друзей встречала.
Ну, тут же устроили небольшую вечеринку по случаю моего успешного возвращения, ну и сфотографировались на память.
Вот так и закончилось мое двухмесячное путешествие.
А вот от суда я так и не убежал, — он состоялся вскоре после моего приезда. До этого, я еще успел лечь в больницу, в хирургию на недельку, чтобы вынуть стержень металлический из ключицы. Он так в кости и оставался пока я гулял по родной стране. Заодно, срочно устроился на работу на колпинский завод «Победа», что на Загородной улице, чтобы в суде знали, что я работаю и веду вообще правильный образ жизни.
Посмотрел вот сейчас, в своей трудовой книжке, ради любопытства, дату устройства на завод «Победа», — 14 ноября, 1986 года, принят «загрузчиком-выгрузчиком
На суде, кстати, всю вину за нашу кражу, взял на себя мой друг Леша Меркулов, а так как он был несовершеннолетним, то отделался легким испугом, мне же дали два года условно. Спасибо тебе Леша!!!
В итоге получилось, что зря я вообще уезжал, зря продал ударную установку, и вообще вся эта затея от начала до конца была полным бредом, но я, к сожалению, привык учиться только на собственных ошибках.
Ну что-ж, еще одна ошибка многому меня научила, но не уберегла от новых ошибок, которых впереди еще будет ох, как много!
24
После приезда из Одессы, я съездил на завод в Ленинград, куда несколько месяцев не появлялся, чтобы забрать свою трудовую книжку и решить вопрос с уплатой задолженности по ссуде. Само собой, меня уволили по статье за прогулы, а насчет ссуды, сказали, что ее я через суд буду выплачивать. Приказ об увольнении подписали от 12 июля 1986 года, то есть со дня, когда я перестал на работу выходить и стал готовиться к отъезду в Одессу.
После моего приезда, вновь ко мне зачастила, моя дочка Сюзанна. Ольга, ее мама, в это время уже подсела на наркотики и у меня не появлялась почти.
А началась у Ольги «дружба» с наркотиками с того, что где-то в Пушкине, где она окончила школу-интернат (там работала в прачечной ее мать), она встретила одного из своих бывших одноклассников, и он предложил ей попробовать героин. Точнее это был не чистый героин, а самодельное варево из маковой соломки. Попробовала она раз, другой, третий… Ну, и понеслась душа в «рай»!
Честно говоря, я часто виню и себя, за все произошедшее в дальнейшем с Ольгой, так как, если бы я был умнее на тот период, я возможно и не развелся бы с ней, и все у нас возможно могло сложиться бы по другому…
Вспоминается такой случай. Как-то, поздно вечером, Ольга пришла ко мне, с синяком под глазом, вся похудевшая, измятая какая-то. Вроде как в гости зашла, а сама попросила помочь ей «вмазаться» (сделать укол наркоты). Вены у нее были тоненькие, а я вообще уколов не любил, и тем более не умел их делать, так что ничего у меня не получилось и ей пришлось «вмазываться» самой. А я как посмотрел на это действо: ковыряние иглой под кожей в поисках хоть какой-то венки, у меня такое отвращение возникло, что когда она, наконец, ввела себе дозу и, расслабившись, предложила и мне попробовать уколоться, я, конечно отказался наотрез. Мне было противно и жалко ее. Немного посидев, Ольга намекнула, что не отказалась бы «вспомнить старое» и трахнуться, но у меня не было никакого желания возобновлять с ней какие-либо более тесные отношения. У нас наладились в последнее время с Ольгой, просто дружеские отношения и мне этого было достаточно.
Кто-бы мог подумать, что уже через полтора года, я сам и колоться начну, и других «вмазывать» научусь, и вместе с Ольгой буду зависать на собственной хате…
Сюзанна, живя с мамой, все чаще была предоставлена самой себе, Ее бабушка, Ольгина мама, Татьяна, постоянно была на работе, да ей и своих детей хватало. Одна Ира-истеричка чего стоила. Впрочем, Ирина, как потом говорили, и в дальнейшей жизни осталась такой же истеричной, склочной, завистливой бабой.
Сама Ольга тоже либо сутками где-то пропадала, либо запиралась на несколько часов с «друзьями» в своей комнате, не пуская туда дочку. Вот Сюзанна и бегала все чаще к нам, — своей второй бабушке Римме и ко мне. Моя мать ее очень любила, баловала, как могла, но из-за своей болезни тоже не могла ей уделять много времени, так как все чаще находилась в больнице.