Моя жизнь хикикомори. Том 1: Весна в старшей школе Сейрин
Шрифт:
— Между прочим, у тебя крошки на подбородке, — она демонстративно постучала пальцем по своему лицу. — Прям как у трёхлетки, который впервые сам попытался поесть.
— Это не крошки, а боевые шрамы моего забега с тостом. Кстати, я только что установил личный рекорд.
— Хвастун, — Азуми закатила глаза, но я заметил, как дрогнули уголки её губ.
Я вытер предательские крошки и уставился в окно, делая вид, что любуюсь сакурой, а не размышляю о том, как странно всё изменилось за последние дни. Интересно, это я так
Скрип двери прозвучал как в тех сценах аниме, где вот-вот должно случиться что-то судьбоносное. Я поднял глаза и замер — на пороге стояла Рин-сенсей. Строгий тёмно-синий костюм подчёркивал фигуру так, что даже моё сопротивляющееся сознание на секунду забыло, как дышать. Волосы убраны в аккуратный пучок, открывая изящную шею — она выглядела как-то иначе. Холоднее. Отстранённее. Будто между нами выросла стена из прозрачного, но небьющегося стекла.
«Что ж, — подумал я, отводя взгляд, — так даже проще. Не придётся объяснять самому себе, почему нужно держать дистанцию.»
— Доброе утро, — её голос звучал ровно, без той теплоты, к которой я привык. — Сегодня тест.
Класс взорвался стонами и шёпотом, как в той серии «Наруто», где объявили внезапный экзамен на чунина. Я же просто откинулся на спинку стула. Какая разница? Теперь все эти тесты, оценки, попытки впечатлить — просто бессмысленная суета.
Листы с заданиями легли на парты. Мейоз, митоз, генетический код… Те самые темы, которыми я зачитывался ночами, мечтая увидеть её одобрительную улыбку. Забавно — теперь эти знания как фотографии бывшей девушки. Вроде и выбросить жалко, и хранить больно.
— На выполнение работы сорок пять минут, — объявила Рин-сенсей тем самым тоном, от которого обычно даже отъявленные хулиганы начинают заикаться. — И никаких шпаргалок.
Наши взгляды пересеклись на долю секунды, и я первым отвернулся к окну. Не хочу видеть в её глазах ни жалости, ни холода — вообще ничего не хочу видеть. Достаточно того, что помню её улыбку. Только не ту, учительскую, а другую — ту самую, предназначенную, как оказалось, не мне.
Ручка скользила по бумаге, выводя ответы, которые я, кажется, мог бы написать даже во сне. Странно — раньше я гордился этими знаниями, а теперь они казались такими же пустыми, как тот поцелуй с Мияко. Попытка заполнить пустоту чем-то ненастоящим.
Вот и всё. Я закончил первым и положил работу на стол, стараясь не смотреть на неё. Она кивнула — также безразлично, как кивают случайному прохожему.
— Можешь идти, Ямагути-кун.
Я вышел из класса и тихо прикрыл дверь. В манге такие моменты обычно сопровождаются дождём за окном. Но сегодня светит солнце — видимо, даже погода считает, что хватит драмы. Я направился к выходу, чувствуя странную лёгкость. Может, это
За спиной остался класс, полный страдальцев, пытающихся вспомнить разницу между митозом и мейозом. Хотя, готов поспорить, половина просто рисует кавайных котиков, изображая мозговой штурм.
Телефон показывал 8:57. Столько минут свободы — прямо как в той RPG, где даётся время на восстановление HP перед следующим боссом. И я точно знал, как проведу эти драгоценные минуты.
Моя любимая скамейка под клёном встретила меня как старого друга — тишиной, словно портал в другое измерение, где нет ни чувств, ни проблем.
— Двадцать пять минут полного дзена, — довольно промурчал я, устраиваясь поудобнее. — Может, даже приснится что-нибудь приятное. Например, как прохожу Dark Souls с первой попытки… Или как Рин-сен… Стоп. Не думать. Вообще. Никак…
…
Казалось, только закрыл глаза, как реальность бесцеремонно ворвалась в мою идиллию резким голосом:
— Сколько можно… достал… вечно ты…
«О, прекрасно, — пронеслось в голове. — Прямо как в той манге, где главный герой случайно подслушивает важный разговор. Только мне сейчас явно не до чужих драм…»
Приоткрыв один глаз и посмотрев в щель спинки скамьи, я стал невольным зрителем школьной драмы. В главных ролях: Азуми — пышущая праведным гневом, как персонаж из файтинга перед финальной битвой, и Мацуда — капитан баскетбольной команды, местная звезда с причёской как у героя сёдзё-манги. Сейчас его фирменная улыбка больше напоминала гримасу NPC, получившего критический удар.
— Ну, Азуми-чан, я же просто пошутил! — Мацуда попытался обнять её с грацией слона в посудной лавке, но она отпрыгнула как от удара молнией.
— Твои шутки такие же плоские, как твой… твой баскетбольный мяч! — выпалила Азуми, и я мысленно поставил ей десять очков за креативность. Вот это я понимаю — сломай мозг одной фразой. Ещё и удар по самолюбию. Жесть.
Мацуда, заикаясь как глючный NPC, достал бархатную коробочку:
— Но… я же… купил тебе… серьги. Вишнёвые цветочки…
— Оставь свои вишенки себе, — процедила Азуми тоном финального босса. — И найди другую клумбу для полива!
Fatality! Даже в Mortal Kombat добивания не такие жестокие.
Мацуда побагровел как редкий покемон и поспешно ретировался. А я, как назло, выбрал именно этот момент, чтобы…
— АПЧХИ!
И пробормотал что-то невнятное, изображая только что проснувшегося. Хотя на самом деле последние две минуты наслаждался представлением как критик на премьере.
Азуми резко обернулась, и её взгляд упал на меня — помятого, с розовым лепестком сакуры на голове. Прямо сцена из романтической комедии, только вот я явно не тянул на главного героя. Да и не хочу.