Моя жизнь на тарелке
Шрифт:
Странный настрой, в котором я пребываю вот уже несколько дней, неожиданно толкает меня оставить манеры и спросить напрямую:
— А почему Марк от тебя ушел? Прости, но это выше моего разумения. Я бы на его месте на тебя молилась.
— Спасибо на добром слове, дорогая, — безмятежно улыбается Стелла. — Все очень просто. Я ему изменила. Правда, вкусно пахнет? «Зеленый суп» из рецептов «Кафе-Ривер». Порции у них великоваты, зато блюда — пальчики оближешь. Точнее сказать, изменяла, вот он и не выдержал. Джек умеет большой ложкой есть? Джек, милый, тебе большую ложку или
— Цайную, если мозно, тетя Стелла. Спасибо, — отвечает Джек, таинственным образом обзаведясь вдруг манерами.
Я обалдело смотрю на Стеллу:
— Как это — изменяла? Что значит — изменяла?!
— Не раз, — кивает Стелла. — Сэди ведь у меня не от Марка.
— Господи! Я и не знала… то есть… мне и в голову… Хотя с чего бы мне такоевдруг пришло в голову? Господи.
В смехе Стеллы слышится удивление:
— Такоеслучается сплошь и рядом. Разве с тобой такогоне случалось?
В голове моей странно шумит, в желудке становится горячо и муторно.
— НЕТ! — кричу я. — Конечно нет. Я никогда не обманывала Роберта.
Сердце ухает; я близка к обмороку. Признание Стеллы меня попросту сразило.
Она ставит передо мной стакан с минералкой.
— Но как это вышло? — спрашиваю я, залпом проглатывая воду. — Как… Извини… я, наверное, слишком буржуазна. Но ты меня убила.
— Ну вышло и вышло, — говорит Стелла. — Скука заела. Проснулась как-то утром с чувством, что в жизни чего-то не хватает. Ты что будешь пить? Минеральную, сок или наливку? Сама готовила.
С одной стороны, мне хочется опрокинуть стакан чего покрепче — не каждый же день обнаруживаешь, что твоя подруга серийная блудница. С другой стороны, разбирает любопытство. Наконец, с третьей… С третьей — меня терзает совесть: сама того не зная, Стелла высказала вслух мои собственные мысли.
А Стелла, между прочим, снова смеется, причем теперь уже надо мной:
— Да ты и впрямь буржуазна, Клара. Никогда бы не подумала. Ешь, а то суп остынет.
— Дорогой, — я поворачиваюсь к Чарли, — посмотри, что там делает Джек. Возьмите тарелки и идите обедать в сад. У вас сегодня пикник.
Дети двигаются к двери; в руках — тарелки, лица серьезны, брови сдвинуты от усердия — как бы не пролить суп. Зрелище трогательное до слез, в буквальном смысле. Проводив детские фигурки глазами, я хватаюсь за платок.
— Что с тобой? Месячные? — улыбается Стелла. — У меня тоже всегда глаза на мокром месте. Валерьянку пить не пробовала? Помогает. Да, я иногда встречалась с мужчинами, ну и что с того? Не я первая, не я последняя.
— Но ты же замужем. То есть… была замужем. Вы ведь венчались, да?
Что за вздор я несу? Детский лепет.
— Венчались, разумеется. Ради бога, Клара, при чем здесь церковь? Что-то я раньше за тобой особой религиозности не замечала. — Стелла хохочет.
Можно подумать, я задрала футболку и показала тайную мету сектантов, вытатуированную под левой грудью.
— Церковь, конечно, ни при чем… Просто… ты же давала клятву… Мне,
— Что?
— Да ладно тебе, Стелла. Я же не протираю колени и не бьюсь лбом об пол. Но если мне чего-нибудь очень-очень хочется, то я обращаюсь к Богу. Просто по-дружески, понимаешь? Прошу тебя, пожалуйста, пожалуйста, ну пожалуйста, защити моих детей. Пожалуйста, пожалуйста, не дай мне заболеть раком, умереть и оставить их сиротами.Что-то в этом духе.
— Пожалуйста, пожалуйста? Не дай мне заболеть раком? — изумленно повторяет Стелла.
— А что тут странного? Кому хочется умереть молодой, да еще от рака?
— Никому. Но тебе-то с какой стати бояться именно рака?
— Ну… не знаю. Всякое бывает. Живет себе человек, живет — и вдруг нет его. За полгода сгорает. Вот и прошу заранее, чтобы потом локти не кусать. Работает, между прочим. Видишь, сижу перед тобой предельно здоровая, без намека на опухоль.
— Не горячись, дорогая, мне уже все ясно. — Стелла хохочет как безумная. — Молитвы молитвами, но курить тоже бросить не мешало бы, раз уж ты так переживаешь за свое здоровье.
Я скриплю зубами, но что тут возразишь? Молча хлебаю суп. Однако любопытство берет верх:
— Так как все случилось?
Стелла достает с верхней полки шкафчика ежевичный рулет.
— Скучно стало, — повторяет она равнодушно, словно речь идет о дальней родственнице. — Познакомилась как-то с парнем, переспала, потом стали встречаться регулярно. Пока моя сестра нянчила Джой, мы с ним занимались сексом. Мне понравилось — приятно почувствовать себя желанной. Страсть, тайные свидания… точно школьные годы вернулись.
— Запретный плод сладок, да?
— Можно и так сказать, — ровным тоном отзывается Стелла. — Тебе рулет со взбитыми сливками или без? Что поделать, если мне нравятся мужчины. И Марк, конечно, нравился. Наверное, я его даже любила. Только вот секс для него был не так важен, как для меня. Марк не должен был ничего узнать.
— Но узнал?
— Не сразу. Может, и вообще не узнал бы, но на третьем романе я забеременела, аборт делать не захотела. Я очень люблю детей. Ну и рассказала все Марку. Он спросил, первый ли это у меня любовник. Думаю, если бы я соврала, он бы остался. Я сказала правду, и он ушел. Вот и все.
— А отец Сэди? Где он, что с ним?
— А-а, этот. Да он ничего и не знает. Учился где-то, в Лондон подработать приехал. Мы его и наняли-то всего на неделю, чтобы сад в порядок привести.
— Ничего себе, навел порядок. И что, так больше и не встречались?
— Зачем? Парень учился, диплом собирался защищать; какой смысл портить ему жизнь?
— Никакого. О Сэди подумала?
— Сэди уже два года, она здорова и счастлива. Я хорошая мать, Клара, одна из лучших; ради детей на все готова. Так что твое неодобрение излишне. К тому же, не забывай, ты сама завела этот разговор. Ты спросила — я ответила. Я ни о чем не жалею. Нам хорошо и втроем, так в чем проблема? В конце концов, я не первая жена, которую семейная скука заела. Думаю, — Стелла в упор смотрит на меня, — и не последняя.