Моя жизнь с мальчиками Уолтер
Шрифт:
– Боитесь летать? – спросила я.
Кэтрин шумно выдохнула. Сказать по правде, выглядела она так, словно ее вот-вот стошнит.
– Нет, но, честно говоря, я слегка нервничаю из-за… того, что нас ждем дома.
Я напряглась. Она боится, что я пущусь во все тяжкие? Могу уверить ее, что этого не случится. Я ведь собираюсь поступать в Принстон. Наверное, дядя Ричард сказал ей про меня что-то не то, хотя со мной все в порядке.
Кэтрин поймала мой взгляд и поспешно добавила:
– О нет, не из-за тебя, милая. Я знаю, что ты чудесная девочка.
– Тогда из-за чего?
Кэтрин с извиняющимся видом улыбнулась.
– Джеки, родная, я когда-нибудь говорила, что у меня двенадцать детей?
У меня отпала челюсть. Нет, она точно
«Успокойся», – велела я себе, сделала несколько глубоких вдохов носом и выдохов ртом и достала тетрадь с ручкой. Нужно подготовиться и как можно больше узнать о семье, в которой мне предстоит жить. Откинувшись на спинку сиденья, я попросила Кэтрин рассказать о ее детях, и она с радостью согласилась.
– Мой старший сын – Уилл, – начала она, и я стала записывать за ней.
Уиллу двадцать один год. Учится последний семестр в местном университете. Обручен со своей школьной любовью.
Коулу семнадцать. Двенадцатиклассник [1] . Талантливый автомеханик.
Дэнни семнадцать. Тоже двенадцатиклассник. Президент драмкружка. Они с Коулом близнецы.
Айзеку шестнадцать. Одиннадцатиклассник. Помешан на девушках. Племянник Кэтрин.
Алексу шестнадцать. Десятиклассник. Чересчур много играет в видеоигры.
Ли пятнадцать. Десятиклассник. Скейтер. Племянник Кэтрин.
Натану четырнадцать. Девятиклассник. Музыкант.
Джеку и Джордану по двенадцать. Семиклассники. Близнецы. Верят, что станут новыми Спилбергами, и не расстаются с видеокамерой.
Паркеру девять. Четвероклассник. На вид безобидный, но обожает контактный футбол.
Заку и Бенни по пять лет. Детсадовцы. Близнецы. Маленькие чудовища-сквернословы.
1
Обучение в американской школе начинается с пяти-шести лет. Двенадцатый класс – последний в старшей школе. Здесь и далее примечания редактора.
Я перечитала записанное, и у меня упало сердце. Это шутка? У Кэтрин не просто двенадцать детей, у нее двенадцать мальчишек! А я ничегошеньки, вот совершенно ничегошеньки не знаю о существах мужского пола. Я училась в частной школе для девочек. Как я выживу в доме, полном парней? Мне кажется, они даже на другом языке говорят…
Как только самолет приземлится, дядя Ричард услышит много чего «хорошего» в свой адрес. Скорее всего, он не ответит на мой звонок, а потом объяснит это тем, что был занят на каком-нибудь суперважном совещании. Только я ему теперь не верю! Он не просто сбагрил меня незнакомой женщине, но еще и бросил в логово парней. Заявил, что так будет лучше для меня, поскольку его никогда не бывает дома. Однако за прошедшие три месяца я поняла: в роли родителя он чувствует себя неуютно.
Ричард мне не родной дядя, но я знаю его с детства. В университете
В январе он стал моим опекуном и, чтобы не выдергивать меня из родного дома, когда мне и так пришлось нелегко, переехал в наш пентхаус на Верхнем Ист-Сайде. Сначала было непривычно видеть его в своем доме, но он занял свободную спальню, вскоре мы привыкли друг к другу и не чувствовали неловкости. Дядя Ричард работал допоздна, и обычно мы встречались только за завтраком, однако на прошлой неделе все изменилось. Когда я вернулась домой из школы, меня ждал накрытый стол с домашней едой, которую дядя приготовил сам. Тогда-то он и огорошил меня тем, что я переезжаю в Колорадо.
– Не понимаю, почему ты заставляешь меня уехать, – сказала я после десятиминутного спора.
– Я уже объяснил это, Джеки. – Лицо дяди болезненно исказилось, словно это его, а не меня с кровью отрывали от родного дома. – Твой школьный психолог беспокоится за тебя. Она позвонила сегодня и сказала, что ты плохо справляешься с ситуацией.
– Во-первых, я вообще не хотела разговаривать с этой дурацкой психологиней. – Я грохнула вилкой о стол. – Во-вторых, с чего она взяла, что я плохо справляюсь? С успеваемостью у меня все в порядке, даже лучше, чем в первом семестре.
– Учишься ты замечательно, Джеки, – отозвался дядя, и в его голосе ясно слышалось «но». – Психолог считает, что ты с головой ушла в учебу, чтобы убежать от проблем.
– Моя единственная проблема в том, что она ни черта обо мне не знает! Но вы-то знаете меня, дядя Ричард. Я всегда прилежно училась и трудилась. Это у нас, Ховардов, в крови.
– Джеки, с начала семестра ты записалась в три новых кружка. Тебе не кажется, что ты слишком разбрасываешься?
– Вы в курсе, что Сара Элден получила стипендию на то, чтобы летом изучать в Бразилии вымирающие виды растений? – ответила я вопросом на вопрос.
– Нет, но…
– Она опубликует результаты исследований в научном журнале. А еще она первая скрипка в оркестре и будет выступать в Карнеги-холле. Кто я в сравнении с ней? Если я хочу поступить в Принстон, одной хорошей успеваемости недостаточно, – добавила я ледяным тоном. – Мое заявление в университет должно впечатлять. Вот я и работаю над этим.
– Я понимаю. Но также считаю, что смена обстановки пойдет тебе на пользу. Уолтеры – чудесные люди. Они счастливы принять тебя в свою семью.
– Полезная смена обстановки – это неделю на пляже полежать! – воскликнула я, вскочив со стула. И, перегнувшись через стол, зло уставилась на дядю. – Это жестоко. Вы отсылаете меня на другой конец страны.
Он вздохнул.
– Сейчас ты не понимаешь меня, Джеки. Но, поверь, я поступаю правильно. Сама увидишь.
Пока я все еще его не понимала. По мере того как наш самолет приближался к Колорадо, я становилась все нервознее. И сколько бы я ни повторяла себе, что все будет хорошо, мне в это не верилось. Я до крови искусала губу, переживая о том, насколько сложно мне будет влиться в жизнь Уолтеров.
Самолет приземлился, и мы с Кэтрин направились через залы аэропорта к встречавшему нас мистеру Уолтеру.
– О твоем приезде я предупредила всех еще на прошлой неделе, – болтала Кэтрин, пока мы пробирались сквозь толпу. – Комнату для тебя я подготовила, но пока не успела прибраться там, поэтому… О, Джордж! Джордж, мы здесь!
Кэтрин запрыгала на месте, махая высокому мужчине слегка за пятьдесят. Мистер Уолтер выглядел постарше жены: почти весь седой, с прорезавшими лоб морщинами. Одет он был в красно-черную фланелевую рубашку, джинсы, массивные рабочие ботинки и ковбойскую шляпу.