Моя жизнь со Старцем Иосифом

Филофейский Ефрем

Но нет худа без добра. Там, в Волосе, его подвижнический дух, воспитанный Старцем Иосифом, помог очень многим людям. Церковь его была полна прихожан, которые от большого сокрушения часто плакали на службах. Он наставил и мою мать, и меня, недостойного, на путь Божий. В дальнейшем отец Ефрем пытался основать в Волосе монастырь, но это у него не получилось.

* * *

Хотя отец Ефрем не послушался своего Старца, сердце самого Старца Иосифа никогда не охладевало к нему. Во многих письмах, которые Старец ему посылал, видна его беспредельная любовь. Так он писал отцу Ефрему: «Ты — мое дитя. И что бы ни сделало дитя, всегда болезнует отец, даже если оно его огорчило и на мгновение… Я выстрадал, добрый мой сын, дабы сыном грешного Иосифа явить тебя. И впоследствии испытал непомерную боль, ибо

ты меня оставил. А в последнее время я снова очень тебя возлюбил. И брожу туда-сюда, призывая: „Сын мой! Сын мой! Где ты? Утроба души моей, сын мой, которого я родил Духом Святым! Получил твое письмо, возлюбленный мой сын, и, узнав, что с тобой, горько заплакал… С тех пор я болезную и молюсь о тебе еще больше… Приди, чадо мое, приходи сюда, чтобы мы помирились, чтобы ты пришел в себя. Как врач, я могу исцелить тебя от страсти смятения и печали, которая ныне сильно владеет тобой… Я заколю тельца, чтобы мы повеселились. Я преисполнен любви и полон прощения. Приму тебя, как нежный отец, в свои объятия, как сына из притчи“». [145]

145

Письмо 59.

Старец говорил с ним так, потому что любил его как своего монаха и печалился, что чадо его вышло из послушания. Он хотел вытащить его из мира и привести обратно в удел Пресвятой Богородицы. Но отец Ефрем уже не мог легко оставить мир, поскольку у него самого появилась паства.

* * *

Во всяком случае, Старец не прекратил молиться о своем бывшем послушнике. Он так надеялся на его возвращение, что, делая ежегодные запасы, всегда учитывал и отца Ефрема. Он даже не вычеркнул его из официального списка своих монахов. Но отец Ефрем в письмах просил исключить его из этого списка — для того, видимо, чтобы его записали в состав духовенства его епархии. В конце концов, в 1952 году, с тяжелым сердцем, Старец исполнил его просьбу. И что же дальше? Не прошло и одного месяца после исключения его из списка, как у отца Ефрема случилось очень большое искушение. Какой-то негодяй оклеветал его так, что ему грозило лишение священнического сана. Дело развивалось столь стремительно, что отец Ефрем волей-неволей должен был временно вернуться на Святую Гору, надеясь на прекращение скандала.

* * *

К тому времени Старец Иосиф перебрался из скита Святого Василия в скит Святой Анны. Отец Ефрем не мог поселиться с ним, поскольку нас там подвизалось уже шесть человек, а места было на двоих, максимум на троих. Поэтому он был вынужден поселиться в том же скиту, но пониже, в общине Старца Анании. Я тогда был уже на Святой Горе, рядом со Старцем Иосифом. Помню, как отец Ефрем приходил к нам служить.

Один раз произошел такой случай. Старец обладал прекрасным голосом и пел Херувимскую песнь очень красиво, в своей неповторимой манере. Однажды на литургии отец Ефрем громко произносил тайные молитвы, и Старец ему сказал:

— Не кричи, отец, читай тихо, ведь в служебнике написано, что они читаются тайно.

Старец хотел, чтобы в церкви было тихо. Но отец Ефрем не стерпел замечания Старца и возразил ему:

— А то, что ты поешь, Старче, разве это Херувимская?

Конечно, отвечать Старцу таким образом было очень дурно.

* * *

В итоге у отца Ефрема не получилось надолго остаться рядом с нами. Он опять уехал со Святой Горы и поселился сначала в Монреале, затем в Детройте и, наконец, в Техасе. Выходило именно то, что предрекал Старец. Много лет спустя, уже после преставления Старца, он приехал на Святую Гору и посетил меня — я был тогда в келлии Святого Артемия, в скиту Провата. Он сказал, каясь и укоряя себя за непослушание: «Я, безумный Ефрем, оставил своего Старца и возвратился, как пес на свою блевотину (Притч. 26:11; 2 Петр. 2:22). А ты прожил рядом с ним, похоронил его, получил его благословение и благодать и стал его наследником. Я же и в Америке часто видел Старца. Он меня обнимал и сердечно просил возвратиться. Но я и тогда не послушался».

Отец Ефрем ушел из этой жизни в глубоком смирении в 1984 году.

Отец

Василий чахоточный

Когда Старец жил в скиту Святого Василия, к кому-то из соседей пришел из мира один молодой человек, чтобы стать монахом. Юноша этот был сиротой, которого усыновил некий человек. Этот человек спустя какое-то время пришел вслед за ним на Святую Гору и сказал: «Я тебя взял с малых лет, кормил тебя и воспитывал, чтобы ты смотрел за мной в старости. А ты хочешь стать монахом!» Он забрал его, и они уехали. Юноша от большого огорчения заболел туберкулезом. Тогда приемный отец прогнал его, сказав: «Ступай отсюда, чтобы мы не заразились от тебя. Езжай на Афон и делайся монахом». Итак, юноша приехал снова к тем соседям Старца Иосифа, у которых был раньше, и сказал их Старцу:

— Старче, вы помните меня?

— Да, помню.

— Вот, отец мой разрешил мне стать монахом.

— Хорошо.

— Старче, но я должен вам сказать, что от огорчений я заболел туберкулезом, поэтому мой отец и отправил меня сюда.

— Что? У тебя туберкулез? И ты пришел сюда, чтобы и мы заразились от тебя? А ну-ка, убирайся! Убирайся отсюда!

— Мне ничего не нужно, — сказал юноша. — Только кусок черствого хлеба и угол, где бы я мог лечь и умереть. Только бы вы меня постригли в монахи! Больше я ничего не хочу.

— Нет, — сказал тот Старец и прогнал его.

* * *

Вышел этот юноша на дорогу, сел и стал плакать. По случаю в тот час проходил там Старец Иосиф. Увидел он юношу и спросил:

— Что случилось с тобой, дитя мое, что ты плачешь?

— Так и так, Старче, я хочу стать монахом. Неужели нет ни одного христианина, который мог бы меня постричь? Раз уж я умру, то мне не нужно ничего, что я и сказал тому Старцу. Раньше я к нему приходил и меня принимали, а сейчас не хотят, прогнали меня. И я не знаю, где найти такого монаха, который принял бы и постриг меня. Мне ничего не нужно, пусть меня оставят где-нибудь умирать, только бы меня сделали монахом.

Старцу Иосифу только того и надо было.

— Идем со мной, дитя мое, — сказал он ему.

Он взял его за руку и привел к себе. Тогда у него в общине были отец Иоанн, отец Ефрем, отец Афанасий и отец Арсений. Узнав все обстоятельства, они сказали Старцу, оставшись наедине:

— Он нас заразит.

— Молчите, — сказал Старец. — Бог послал его, чтобы меня испытать. Вы молчите, я сам за ним буду ухаживать.

* * *

Старец о нем очень хорошо заботился. Он соорудил ему из досок келейку, бегал по соседям и выпрашивал для больного инжир, изюм, маслины. Так юноша прожил около шести месяцев. Однажды он сказал Старцу:

— Старче, я вижу каких-то цыганок. Что им нужно от меня, зачем они собрались вокруг моей кровати?

Старец понял и сказал отцу Арсению:

— Отец Арсений, готовься. Парень кончается. Я его постригу в великую схиму, потому что он от нас уходит.

Собрались они, чтобы совершить постриг, в церкви. Отец Ефрем не стал заходить туда.

— Заходи сюда.

— Не пойду, врачи говорят, что микробы остаются даже на колоколе.

Так он и не вошел. В церкви были только Старец, отец Афанасий и отец Арсений. Старец в постриге дал ему имя Василий, потому что они жили в скиту Святого Василия. Они облачили отца Василия в монашеские одежды, отвели в его каливу и оставили на кровати.

— Василий, сейчас я пойду исполнять свою молитву, приду через два-три часа. Твори Иисусову молитву.

Старец пошел исполнять свои монашеские обязанности, а затем прибежал посмотреть, как дела у отца Василия.

Он потормошил его:

— Ты уснул, Василий?

А тот, как его положили, так и умер. После пострига в ангельский образ ушел отсюда ангелом. Старец, возрадовавшись этому, сам приготовил его к погребению, говоря: «Ах, Матерь Божия, как бы и мне заразиться!» Он давно уже молился о том, чтобы заразиться, и чем больше он молился, тем дальше эта болезнь от него уходила. Старец называл туберкулез «святой болезнью», потому что при ней человек тает потихоньку и успевает подготовиться к своему переходу в иной мир.