МОЯ. Я тебя присвою
Шрифт:
— Построил дом. Посадил дерево. Осталось родить сына, — сверлит меня взглядом. — Сгодишься.
Не могу вспомнить, есть ли у него женщина или нет! Если быть откровенной, Зорин до этого в моей жизни мелькал только как досадное упоминание, почти бранное слово, звучавшее из уст отца. У меня другие интересы, свои планы, мечты, идущие вразрез с будущим, нарисованном для меня отцом.
— Ваша женщина родить не может?
— Я ей не позволю. Я не для того снял самую крутую модель, чтобы обрюхатить
— Может быть, нет.
— Скоро я это проверю.
— Что?!
— То, — бросает ещё один убийственный взгляд.
— А что.… сурмамы… уже перевелись?!
— Мне не нужна сурмама. Мне нужна чистая девка, которая не будет иметь никаких прав на моего ребенка. Инкубатор, — подчеркивает ещё раз. — Придется трахнуть тебя. Один раз, два.… Может быть, три, — пожимает плечами. — В конце концов, это даже забавно. Поставить раком дочку самого Данилова и натянуть хорошенько. Залью тебя спермой так, что из ушей потечет. Обрюхачу. Увидеть бы ещё его рожу.
— Ты не получишь свою месть, — шепчу. — Мама сказала, что он сбежал. Поэтому никто не будет смотреть, как ты празднуешь. Всем давным-давно плевать.
— Заткнись, — бросает беззлобно, будто собаке. — У меня телефонный звонок, — достает вибрирующий телефон из кармана. — Понадобишься, дам знать.
***
Зорин отвечает на телефонные звонки. При этом он продолжает сидеть близко-близко от меня.
Я так зла из-за его слов, что у меня постукивают зубы, а жар вырывается прерывистым, шумным дыханием изо рта.
Зорин это замечает и небрежно зажимает нижнюю челюсть, подталкивает вверх, шепнув.
— Раздражаешь. Сиди тихо.… — мне и добавляет собеседнику. — Нет, Лобанов, это я не тебе. Сидит тут рядом со мной одна болтливая куколка.… Продолжай, слушаю, что там с обещанной отсрочкой по платежам?
Ладонь мужчины легко опускается и небрежно занимает место на моем колене. Пальцы ползут вверх и скользят вниз, снова вверх, сдвигая ткань платья. Пальцы обхватывают мою ногу с внутренней стороны, поглаживают, ведут выше.
Стоит напрячься, он цыкает недовольно и адресует мне нехороший, предупреждающий взгляд.
Мне позорно и неловко сидеть вот так и чувствовать, как он меня трогает, лапает, гладит.… в присутствии двух своих подчиненных.
В очередной раз его рука забирается выше, уже не у колена. Пальцы увлеченно скользят до самых бедер, втискиваясь. На лице мелькает азарт, кажется, даже телефонный разговор волнует его уже не так сильно, как мои ноги и возможность
— Ножки расслабь, — командует вполголоса.
Поднимаю взгляд в потолок, случайно ловлю на себе взгляд охранника.
Он откровенно пялится через зеркало заднего вида. Противно становится… Я чувствую себя куском мяса, брошенным для развлечения.
И не могу расслабиться.
Даже когда Зорин повторяет приказ.
Потом он перехватывает мой взгляд и бросает, чуть сощурившись:
— Тебе заняться нечем, пялишься? Выйди из машины!
— Притормозить? — уточняет водитель.
— Нет. Просто возьми ближе к обочине, а ты… — приказывает жестко. — Пошел!
Неужели это случится?!
Мороз по коже. Застываю напряженно, наблюдая, как охранник медлит.
— Я не шучу. Не сделаешь прямо сейчас. Придется тебя уволить по состоянию внезапно ухудшающегося здоровья.
После этой однозначной угрозы охранник спрыгивает на ходу.
Быстро покидает машину, выкатившись.
Водитель быстро закрывает дверь. Крик ужаса так и не успел вырваться, застрял у меня в горле.
— А теперь — расслабься, — приказывает мне Зорин и ведет пальцами высоко-высоко, до самых трусиков. — Ты разве не знаешь, что это платье не предполагает под собой никакого белья?
Глава 3
Таша
Вдох-выдох.
Сердце дрожит перепуганным зайцем.
По вискам потек холодный пот. Испарина над верхней губой.
Зорин прочерчивает линии темным взглядом: глаза-губы-грудь, снова мои глаза.
Его пальцы движутся ещё дальше и цепляют самый краешек тонкого белья.
Не сводит пристального взгляда, словно пытается заглянуть в самую душу.
Я опускаю дрожащие веки, зажмурившись.
— Смотри на меня! — требует немедленно.
Сердце вот-вот выскочит из груди, через глотку — оно бьется там комком и не дает дышать глубоко. Часто и быстро дышу, глотая жалкие крохи.
Перед глазами все размывается темным пятном — Зорин слишком близко. Кончики его пальцев чуть-чуть касаются промежности.
Я изо всех сил прижимаюсь спиной к сиденью, чтобы избежать контакта.
Не выходит.
Вверх-вниз-вверх.
Вот-вот умру!
— Сухая, — едва слышно констатирует факт Зорин и вынимает пальцы из моих трусиков. — Исправь это к следующему разу.
— Меня не заводит насилие. В присутствии посторонних.
Лицо мужчины мгновенно ожесточается, ладонь взметается вверх, сдавив горло сильными пальцами.
— Что ты знаешь о насилии, крошка? С тебя пылинки сдували!