Моя
Шрифт:
Впрочем, вылетела из нее я почти сразу. С колотящимся сердцем и полным непониманием происходящего. Неужели что-то напутала? Но ведь все делала правильно! А вместо того, чтобы закрыть мое тепло костюмчиком, пластина растворилась в моих руках, едва я поднесла ее к груди.
Стало совсем не весело. Одежды нет, пластина исчезла. Не голой же мне теперь идти?!
Выскочив за дверь, сразу же угодила в объятия Снора. Видимо, почувствовал мое волнение и расстройство по связи.
— Снор, — всхлипнула, но дальше продолжить не смогла.
Слова застряли в горле от нового испуга, когда комнату озарила яркая
Привыкшая ему доверять, замерла и прислушалась к нашей связи. Снор был просто до неприличия рад. Казалось, что еще немного, и он с громким победным кличем бросится скакать по комнате. От столь абсурдной картины, возникшей у меня в голове, тихонько засмеялась, уткнувшись носом в широкую, твердую грудь.
Несколько раз пыталась открыть глаза, но свет был настолько ярок, что причинял боль. Только с пятой попытки глаза перестало жечь. Ослепительно-белое сияние медленно затухало, и, проследив за его светом, я окончательно растерялась.
Свет шел от груди Снора, от черной, круглой татуировки. У меня же светилось предплечье, на котором появился темный узор в виде непонятной мне письменности. Когда сияние полностью погасло, удалось рассмотреть и то, что татуировка Снора изменилась. Вместо обычных линий круг на груди моего гиганта теперь обрисовывали такие же непонятные буквы.
— Равные, — прошептал Снор, до хруста сжав меня в своих объятиях.
— А со мной своей радостью не поделишься? — запрокинула голову, ища его глаза. — И что это сейчас было? — указала на свое предплечье и, тут же ойкнув, прижалась к Снору как можно плотнее. — И можно мне новый костюмчик? — попросила совсем жалобным голосом, — а то старый растворился у меня в руках.
Стало очень стыдно. Вечно я приношу Снору сплошные проблемы. Освободил меня из плена и из-за меня загремел на ту богом забытую планету. Едва не умер, защищая меня. Из-за меня взвалил на свои плечи заботу о спасенных девушках, даже клонам пригрозил, беспокоясь за мою безопасность. Кормит, поит, купает, заботится, а я умудрилась испортить отданный им мне костюм.
Пока я хмурилась, мысленно себя ругая, Снор прошептал «смотри» и прикоснулся к кругу на своей груди. Я внимательно следила за малейшими изменениями, которые искала на его теле, но никак не ожидала, что, касаясь татуировки на своей груди, Снор сможет надеть на меня костюм.
Подняла на него вопросительный взгляд.
— Ты можешь так же, — улыбнулся открыто и радостно. — Попробуй. Приложи пальцы к своему знаку и попроси броню покрыть мое тело.
Ни на что, особенно не рассчитывая, ведь никакой силы у меня нет, приложила пальцы к предплечью и сделала, как объяснял Снор. У меня получилось! Черный костюмчик медленно затягивал тело Снора. Не желая, чтобы его лицо скрылось за шлемом, попросила об этом, снова коснувшись татуировки. Ткань костюмчика замерла на горле моего инопланетянина.
— И что это значит? — я все меньше и меньше понимала в происходящем, еще и его загадочное «равные»…
— Чтобы ты поняла, надо рассказывать с самого начала создания брони, — Снор все еще сиял радостью.
— А мы опаздываем, — кивнула я, понимая, к чему он клонит. — Потом расскажешь, я подожду.
— Ничего, — потянул он меня за руку к кровати. —
— Но… — попыталась возмутиться.
— Подождут, я сказал, — повторил более твердо. — Мне не важно, что остальные будут ждать, — притянул он меня в объятия, усаживая на свои колени. — Важно, чтобы ты чувствовала себя хорошо, а непонимание сложившейся ситуации тебя расстраивает и даже злит, — потерся своим носом о мою шею и шумно вдохнул.
Сопротивляться и что-то ему доказывать расхотелось сразу, тем более мне и самой было интересно.
— Вот и хорошо, — пробормотал, и я кожей почувствовала его улыбку. — Я не знаю, откуда взялся этот обычай, — начал он свой рассказ, удобно устроившись на кровати со мной в своих руках — Быть может, это даже была необходимость. Прошло слишком много времени, чтобы я мог утверждать что-то с полной уверенностью.
Главной силой Айджей всегда была их броня. Ее нигде нельзя купить или украсть, ведь броня — это часть самого воина Айджа. Только самые сильные могли ее создать для себя и для своей пары. Броня создавалась воином собственноручно и из его же силы.
Когда воин встречал свою пару, он надевал на нее броню и активировал. Ему надо было нанести на броню немного своей крови, чтобы броня приняла самку… женщину, — поправился он после небольшой заминки. — Потом надо было только ждать второй активации. Она происходила за счет связи, которая образовывалась между парой. Чем сильнее связь, тем ближе вторая активация. Как только связь полностью формировалась, броня переставала быть чем-то отдельным, она сливалась со своими носителями, и благодаря этому пара могла разговаривать мысленно. Не сразу и не много. Всего лишь несколько отрывистых фраз. Третья активация брони происходит практически сразу со второй. Как только она подстраивается под носителя, то считывая его желания и потребность, помогает по мере сил и без прямых просьб. Для четвертой активации требуется полное слияние пары на всех уровнях восприятия. Эта активация давала возможность паре перенимать силу и способности друг друга, делая их равными.
В те времена Айджи были многочисленной расой. Многочисленной и очень сильной. Воины вселяли страх в наших врагов одним своим видом. Все знали, что их броню не пробить ничем. Многие стали называть нас бессмертными или Высшими. Они были не правы, но Айджи их в этом не разубеждали, и вскоре стали сами в это верить. Айджи отреклись от защиты Высших, отреклись от их заветов. В то время они считали себя всесильными, но очень быстро поняли свою ошибку, только было уже слишком поздно что-то исправлять. Как они ни старались, как ни призывали Высших в помощь, им никто не ответил.
Из-за своей гордыни мои предки потеряли самое дорогое в жизни — возможность обрести свою пару. Самочек рождалось все меньше и меньше. Высшие словно посмеялись над заносчивыми Айджами. В большинстве своем рождались только самцы. Те немногие, кто находили пары, становились легендой, но даже они не могли обрести в своих парах равенство.
Немногочисленное потомство рождалось слабее предыдущего. Сейчас на ЛарИне всего семь объединенных пар. Малочисленные самки быстро поняли, какую имеют ценность, и стали отрекаться от слияния со своими парами, если те не имели достаточно силы и богатств, чтобы обеспечить их необходимыми благами и защитой.