Мозаичный кречет
Шрифт:
– Кого вы мне готовы предложить?
– Мы не обслуживаем детей – равнодушно произнесла степенная женщина в летах, с седыми, плохо уложенными волосами и очень суровым взглядом.
Я сильно побледнел, насупился и демонстративно отвернулся к столу, где меня ждала противная похлебка и все та же чарка с молоком. Но справедливости ради, я действительно выглядел очень молодо даже для своих 20. И все же, досада взяла верх – я опрокинул поднос с едой, лихо отбросил табурет в сторону, и грозно сотрясая рукой воздух, завопил как сумасшедший:
– Вы знаете кто я такой?
Внезапно я почувствовал мускулистую руку, больно сжимающую мое дряблое плечо:
– Пойдём, обсудим твои права.
Это был лысый мужчина, с чёрной густой бородой, среднего возраста, брутальный, и что греха таить, весьма обаятельный на вид. Его звали Сайрус. Он спокойно мне все объяснил, я обстоятельно кивнул, и мы решили выпить…после четырёх кружек очень мутного пива завязался, возможно важнейший диалог в моей жизни и определенно, ключевой в этой истории:
– Ты все ещё не знаешь жизни, мой милый Бенедикт!
– Научи, научи, Сайрус! – я был в стельку пьян и, вполне вероятно, в тот момент искренне любил и даже уважал благородного душегуба, защитника прелестных обитательниц муниципального публичного дома.
– Ну не знаю, малыш…
– Будь милосерден! – закричал я в исступлении.
Сайрус несколько помялся, но вскоре вспыхнул нелепой улыбкой и проговорил настойчиво:
– Уговорил, видишь того паломника в капюшоне? – он нетвердой рукой указал мне в угол комнаты, где расположился, за небольшим круглым столом, незнакомец в чёрном одеянии.
– Пилигрим?
– Нет! Это странник с востока! Его имя…– Сайрус выждал невыносимо долгую паузу -…его имя «Мозаичный Кречет»!
– Он рыцарь?
– О, нет! Но про него ходят легенды!
– И что же он забыл в борделе?
– Любимую.
– В борделе?
– Поговаривают – Сайрус мистически-томно закатил глаза -, что в прошлой жизни, он был вором, казнокрадом. И когда попал на Небеса, то встал пред вратами Рая спиной. Бог страшно разгневался и ниспослал его обратно на землю, дабы здесь отбывать кару за тяжкий грех свой! Но вновь вступив в бренную жизнь, не изменил себе «Кречет» и продолжил идти по порочной тропе, все дальше удаляясь от христовой добродетели. В Тулузе, во Франции, он совратил юную послушницу ордена Капуцинок, недавно принявшую постриг. Та, бежала из монастыря вместе с ним и понесла ребёнка, но юный грешник и не подумал сменить свой курс, он заставил прекрасную Амелию стать проституткой, но девица не вынесла позора, заколола ребёнка во чреве своём и покончила с жизнью, горло перерезав острым кинжалом…Видишь клинок на столе?
Прямо перед странником лежал небольшой стилет с серебряной рукоятью:
– Тот самый нож! Он всегда держит его при себе!
– Сказки! Я не верю тебе!
– Нет! Это истина! С тех пор «Мозаичный Кречет» бродит по борделям в поисках души возлюбленной и будет неприкаян до тех пор, пока не обретёт родное сердце или не отдаст своё!
– Что это значит?
– Он должен будет принести жертву соразмерную мукам молодой Амелии, иначе никогда не познать ему покоя белых холмов и красоты розового рассвета, предвещающего святую зарю над Эдемом!
Я, потрясённый удивительным рассказом, возмущённо встал из-за стола и направился к загадочному путнику,
– Милорд, я наслышан о ваших злоключениях…
– Неужели? – лукаво улыбаясь прервал пилигрим.
– Будьте добры, не перебивать! Я пришёл выразить своё восхищение!
– Чему?
– Вы прожили очень необычную жизнь! Дважды!
– Дважды? – на лице моего собеседника отразилось вполне естественное удивление.
– Не стоит скромничать, милорд «Кречет», мне обо всем известно.
– Как вы меня назвали?
– Вы же «Мозаичный кречет»?
– Меня зовут Эверес.
Я в недоумении начал искать взглядом своего пьяного визави, но он как будто растворился:
– О, прошу, не беспокойтесь. Сайрус любит рассказывать небылицы
– Вы давно знакомы? – постепенно, я будто начал просыпаться от долгого сна, иначе говоря, начал трезветь и задавать адекватные вопросы.
– Больше пятнадцати лет. Мы впервые встретились на моей родине, в деревне Гортон, она чуть севернее Ноттингема.
– То есть, вы не местный?
– Да.
– А здесь вы зачем?
– Полагаю, затем же зачем и вы, но с более обнадеживающим результатом – иронично парировал мой собеседник.
– Любопытно, и чем же вы занимаетесь?
– Я художник, чаще всего пишу с натуры…
– И хороши ваши полотна?
– Никто не жаловался.
Вдруг, совершенно неожиданно, вместе с притоком эндорфинов, мне в мозг попала шальная, и как казалось в тот момент, совершенно гениальная мысль:
– В таком случае, у меня есть работа для вас.
Мы пожали руки и это было начало конца.
Глава 2.
Уже на следующий день я притащил Эвереса ко двору. Мне не составило никакого труда представить его как благородного странствующего отшельника и великолепного проповедника, но основная заслуга все же принадлежала Эвересу, тот за доли секунды сумел увлечь герцога и его свиту своими, почти магическими, рассказами и таким образом, заслужить их полное доверие. Мы сразу условились, что срок написания портрета Беатрис не больше месяца. Все шло просто замечательно! Я действительно рассчитывал поразить герцогиню силой искусства, влюбить в себя и меня совершенно не заботило, что даже в случае удачной аферы, мне придётся столкнуться, как минимум с двумя жуткими препятствиями, которые можно описать весьма лаконичным и очень красочным выражением: «Я казню тебя, бастард!». На тот момент я был чрезмерно самоуверен и мечтателен…