Мозг ценою в миллиард
Шрифт:
Я согласился.
— На той вечеринке все были прекрасно одеты. Ну знаете, драгоценности, всякие серебряные безделушки в волосах и изумительные туфли. У всех женщин были роскошные туфли. Примерно вот такие…
Сигне сняла туфлю, поставила ее на стол и сжала двумя пальцами.
— Теперь такие можно купить и в Хельсинки, но в то время… Вообще я находилась в Нью-Йорке всего лишь пару дней, и у меня была только одежда, которую я захватила в дорогу. Вы меня понимаете?
— Конечно, это серьезная проблема.
— Это очень серьезная проблема, если вы — женщина. Мужчина может иметь только один темный костюм и
— Вы начали рассказывать о вечеринке.
— Ну, я о ней и рассказываю. Она была у мистера Мидуинтера. У него великолепный дом с лакеями и всем прочим, а я пошла в платье, какое обычно надеваю на вечеринку здесь, в Хельсинки. Ну, знаете, дружеские вечеринки… И вот, среди всех этих мужчин в смокингах и женщин в нарядах ценой по триста долларов…
— Разве Харви не предупредил вас, как надо одеться?
— Нет. Вы же его знаете. Он не смеет даже подойти ко мне, когда рядом жена. В общем, стою я там, как пугало… Пугало, не правда ли?
— Да, пугало. Подходящее словечко.
— Ну вот, стою я там, как пугало, в платье в крапинку… В крапинку. Вы можете такое представить?
— Конечно.
— И тут миссис Ньюбегин сама подходит ко мне. Она рассматривает меня вот так, — Сигне прищурила глаза и втянула щеки, пытаясь создать гротескный образ продавщицы модного магазина. — На ней сказочное узкое платье из черного шелка и атласные туфли. Она осматривает меня с головы до ног и говорит: «Я жена мистера Ньюбегина». Мистера Ньюбегина! Затем поворачивается к подруге и говорит: «Ужасно, что Харви не предупредил ее, что нужно было прийти в вечернем туалете. Уверена, что у нее есть дюжина прелестных платьев, которые она могла бы надеть». Вы даже представить не можете, как она высокомерна. Это очень неприятно.
Сигне достала маленькую коробочку теней и начала подкрашивать веки ярко-зелеными мазками. Закончила свой туалет, всплеснула ресницами и расправила вельветовую юбку на широких бедрах. Потом наклонилась и прижалась щекой к моим ногам.
— Она ужасна, — снова вздохнула Сигне. — И ведет ужасный образ жизни.
— Судя по вашему рассказу, она весьма жестокая женщина.
— Она — Лев. Этот знак огня, знак солнца. Яркость и властность. Энергичность. Это мужской знак.
Львы-мужчины вполне нормальны, но женщины могут отталкивать мужей. У Харви Ньюбегина тот же знак, что и у меня: мы Близнецы. Воздух. Меркурий. Разделенные близнецы — страстные, яркие, порочные, умные. Они очень подвижны: снуют, стараясь избежать беды. Близнецам следует избегать союза со Львом. Он может быть ужасен.
— Но у вас с Харви отличные отношения?
— Замечательные. У вас красивые загорелые руки. Вы — Водолей.
— А у Водолеев должны быть загорелые руки?
— Знак воздуха. Решительность и таинственность. Водолеи всегда что-то скрывают. Они основательнее, чем многие, более независимы и много знают. Это мой любимый знак, он хорошо сочетается с Близнецами.
Она ухватила мою руку в попытке продемонстрировать это. Пальцы Сигне были тонкими и легкими. Нежное, как пух, прикосновение. Она слегка пробежалась
— Вам понравилось?
Я промолчал.
Она усмехнулась и отпустила мою руку.
— Когда я выйду замуж, то сохраню свою фамилию. Кстати, как ваша фамилия? Я никак не могу ее запомнить.
— Демпси, — ответил я. — Лайам Демпси.
— Если я выйду замуж за вас, то буду называться Сигне Лайн-Демпси.
— Минуту назад вы собирались рассказать мне, какой ужасный образ жизни ведет миссис Ньюбегин.
На лице Сигне появилась неприязненная гримаска.
— Бизнесмены. Противные жены, болтающие о машинах своих мужей. Большой бизнес, вы понимаете? Я ненавижу женщин. И очень люблю старых мужчин.
— Что ж, тогда у меня есть шанс, — сказал я. — Я вам в отцы гожусь.
— Вы не годитесь мне в отцы, — заявила она, проводя ногтем по моему колену.
— Не делайте этого, — попросил я. — Вы же хорошая девочка.
— Почему?
— Ну, во-первых, это мой лучший костюм.
— И еще потому, что это вас волнует?
— Да, еще и поэтому.
— Так и должно быть. Близнецы очень волнуют Водолея.
— Я гожусь вам в отцы, — повторил я не столько ей, сколько самому себе.
— Может быть, вы перестанете упоминать об этом? Мне почти восемнадцать.
В сентябре, восемнадцать с половиной лет назад, я как раз сдал экзамены. На каникулы я поехал в Ипсуич. На улице, где я жил, размещалось подразделение девушек из Армейской транспортной службы. Я сосредоточился, напряженно размышляя.
— Ваша мать, случайно, не блондинка из транспортной службы с родинкой на правом плече? Она еще немного шепелявит.
— Да, клянусь, это она! — хихикнула Сигне и задрала мне майку на спине.
— У вас очень красивая спина, — сказала она. Ее палец оценивающе пробежался вдоль позвоночника. — Очень красивая. Для мужчины это имеет значение.
— Кажется, вы собирались смыть пятно с моей рубашки, — напомнил я. — Именно поэтому я и сижу здесь в майке, вы не забыли?
— Очень красивая спина, — вздохнула Сигне. — Я в этом хорошо разбираюсь. В конце концов, мой отец был одним из самых известных остеопатов в Швеции…
— Рубашка в порядке, — сказал я. — Не надо ее стирать.
— …пока его не пригласили вправить позвонок у датской королевы, — продолжала она. — Вот так все это и началось.
Сигне прижалась ко мне, и неожиданно мы поцеловались. Ее рот был неловок и неуклюж, как у ребенка, целующегося со словами «спокойной ночи», и когда она заговорила, ее слова оставались у меня во рту.
— Страстные, яркие и порочные, — говорила она. — Близнецы и Водолей образуют хороший союз…
Ну и ладно, подумал я. Почему бы и не проверить, насколько верны эти астрологические предсказания?
9
Харви прилетел на следующий день. Мы поехали в аэропорт встречать его, и Сигне, крепко обнимая его, высказала одной фразой, как она по нему скучала и как готовила его любимые блюда, чтобы торжественно отметить его приезд, но ей внезапно позвонили из дома и сообщили, что кто-то из родных заболел, и у нее пригорел ужин, и теперь нам придется ужинать в ресторане.