Мозг освобожденный. Как предотвратить перегрузки и использовать свой потенциал на полную мощь
Шрифт:
Поведение многих гиперподключенных людей пугающим образом напоминает поведение этих несчастных крыс, которые давят на рычаг все быстрее и быстрее, до полного изнеможения.
Что такое мир машин? Это ритм. Это ответ в рамках хорошо отлаженной петли обратной связи. Это искажение пространства и времени. Вы нажимаете на кнопку. Что-то происходит. Вы снова нажимаете на кнопку. Происходит нечто подобное, но не в точности то же самое. Вы можете выиграть или проиграть. Вы повторяете. Повторяете. Повторяете. Повторяете. Повторяете. Это удовольствие повторения, надежность петли обратной связи.
Роман Марс, комментируя работу Наташи Шюлл56
Роман Марс говорил о зависимости от игровых автоматов. Однако то же
Источник всех этих небольших непредсказуемых вознаграждений находится у нас в кармане или на расстоянии вытянутой руки. Неудивительно, что у нас развивается зависимость от этих вознаграждений, и мы больше не можем без них обойтись. Нам начинает доставлять удовольствие проверка электронной почты, социальных медиа или веб-сайтов — независимо от ее результатов. Когда нам удается найти одно полезное сообщение среди ста бесполезных, в нашем мозге запускается выработка дофамина. Он вызывает ощущение эйфории, и такое вознаграждение только стимулирует дальнейшую поисковую активность. Иногда мы можем найти два полезных сообщения подряд, а иногда, чтобы получить вознаграждение, приходится просматривать 50 бесполезных. Однако непредсказуемость результата поиска только увеличивает нашу зависимость от этого поведения.
Вспомните о вышеописанном исследовании Грегори Бернса: оно показало, что, когда воду и сок давали неожиданно, эта непредсказуемость активизировала систему удовольствия гораздо сильнее58. И это влияние непредсказуемости не зависело от того, любит ли на самом деле человек сок или воду. Помимо прочего, это исследование подтвердило гипотезу о том, что «Я хочу» — это не то же самое, что «Я доволен». Состояния «Я хочу» и «Я доволен» активизировали разные участки головного мозга: в первом случае активизировалась мощная «система внутреннего вознаграждения», а во втором — более нейтральные зоны. Следовательно, вы можете хотеть и даже стремиться к какому-то поведению, даже если сознательно оно вам не нравится и не приносит удовлетворения.
Как у крыс, так и у людей центры удовольствия активизирует уже само предвкушение удовольствия. Это мотивирует и даже заставляет нас искать источник этого приятного ощущения59. Чем более неожиданно и нерегулярно мы его находим, тем больше вырабатывается дофамина, тем более сильную эйфорию мы испытываем, и тем выше риск развития зависимости. Когда человек попадает в ловушку этого цикла, вступают в действие механизмы обусловливания Павлова (о них я говорил в начале этой главы). Они еще больше усугубляют зависимость, поскольку связывают ощущение эйфории с теми раздражителями, которые оповещают о вознаграждении (например, со звоном колокольчика у собак). Вот почему непрерывный поток микросообщений в Twitter или WhatsApp с его непрерывной чередой микроэйфорий вызывает даже большую зависимость, чем электронная почта: это гораздо приятнее. И это еще одна причина, почему надо отключать уведомления о входящих сообщениях.
Ситуацию усугубляет то, что постепенно наш мозг привыкает к выбросам дофамина и снижает чувствительность к нему. В результате нам приходится увеличивать интенсивность или продолжительность действия стимулов, чтобы получить тот же уровень возбуждения или эйфории. Когда мы привыкаем к таким высоким дозам дофамина, то его нормальный уровень воспринимаем уже как спад. Тем более что мозг, как правило, пытается компенсировать «пики» и после них делает выработку дофамина ниже нормального уровня. В результате нам требуются все новые и новые стимулы только для того, чтобы чувствовать себя нормально… А это и есть зависимость.
Мы запрограммированы на определенность
Если не контролировать свой мозг, он будет всячески стремиться к определенности и избегать
Еще один аспект такого неприятия неопределенности — то, что оно может препятствовать глубокому размышлению. Размышление построено на произвольном усвоении и обработке информации. Важная часть этого процесса — намеренное создание неопределенности: вы смотрите на одну и ту же информацию под разными углами и задаете вопрос: «Что, если …?» Вы подвергаете сомнению утверждения, интерпретации, собственные теории, мнения, общепризнанные аксиомы и здравый смысл, потому что считаете их тем, чем они являются на самом деле — не более чем предположениями и гипотезами. Чтобы двигаться вперед, нам нужно взять на вооружение «фирменную» поговорку ЦРУ: «Всегда уверен, никогда не убежден». Порожденные размышлением неопределенность и стресс могут подталкивать вас в двух направлениях. Первое — копать глубже и увеличивать свое знание, но при этом сомневаться в том, что ваш вывод является стопроцентной истиной. Второй путь — сделать быстрые и поверхностные выводы в рамках комфортной зоны своих убеждений и общепризнанных аксиом.
Наш внутренний первобытный дикарь не любит вопросов и неопределенности. Если его не контролировать, он всегда и везде будет подчиняться рефлекторному мозгу. Когда наши доисторические предки жили в простой, но полной опасности среде обитания, «аксиомы», которые они узнавали от старейшин, помогали им реагировать максимально быстро и эффективно. Таких «аксиом» было немного, в основном они касались выживания и продолжения рода. Но если бы эти аксиомы были поставлены под сомнение, это привело бы к снижению скорости реакции и могло стать смертным приговором. Из всех многочисленных когнитивных искажений (см. первую часть книги) сильнее всего влияют на наше мышление два: ошибка подтверждения и избирательность восприятия. Чтобы избежать неопределенности, мы выбираем только ту информацию, которая поддерживает наши выводы и убеждения, и игнорируем ту, которая идет вразрез с ними. Единственный способ избежать этих когнитивных ошибок — остановиться и подумать, приняв присущую критическому мышлению неопределенность. Либо подвергнуть свои идеи проверке с помощью живого обсуждения или конструктивного конфликта.
Мое мнение таково, что слишком часто мы позволяем побеждать своему внутреннему дикарю, который любит определенность. При этом мы избегаем глубокого размышления, которому присущи неопределенность и стресс.
Мы запрограммированы на принадлежность к социальным общностям
Человек — стадное существо. Наши дикие предки не могли бы выжить без помощи племени. А тысячи лет спустя, при переходе к оседлой жизни, племя стало основой для специализации и разделения труда.
Тысячи научных исследований, изучавших стресс60, показывают, что принадлежность к поддерживающей социальной системе по-прежнему имеет большое значение для здоровья, благополучия и удовлетворенности жизнью. Чем сильнее чувство принадлежности — тем выше чувство благополучия61. Вероятно, сегодня, с исчезновением или ослаблением классических племен, люди стремятся создать новые виртуальные племена в социальных медиа. Они готовы вкладывать время и силы не только в то, чтобы принадлежать к ним, но и чтобы приобретать в них определенный статус. Как мы узнаем в главе о стрессе, когда общение носит персональный и взаимоподдерживающий характер, оно повышает чувство благополучия. А не поддерживающая и обезличенная коммуникация только увеличивает чувство одиночества и снижает ощущение принадлежности и благополучия62. В обоих случаях виртуальная коммуникация стимулирует потребность в постоянной подключенности.