Мозгоед

Монастырская Анастасия Анатольевна

И все же она не могла не понимать, что зависла в этом шоу. Еще немного, и ее начнут воспринимать как вечного клоуна в эксклюзивной одежде, проповедующего банальные истины о любви и человеческих взаимоотношениях. Вот только истины эти никому уже не интересны.

— Чего замолчал?

— Думаю.

— Когда ты думаешь, то мешаешь мне кушать, — мозгоед обиженно цокнул. — Думай, пожалуйста, потише.

Голова болела, но вполне терпимо. Стараясь не прислушиваться к звукам в собственной голове, я продолжал подозревать Лушу. Сама она, конечно, вряд

ли пачкала свои ручки в чужой крови — кишка тонка. Значит, у нее должны быть помощники. Со стороны не позовешь, дело деликатное, следовательно, выбрала среди своих.

Нет! Все равно картинка не складывается. Зачем убивать-то? Тем более, в такой странной последовательности. Похоже, я в тупике.

— Ну вот, весь вкус отбил, — пробурчал мозгоед, выбираясь через здоровое ухо ко мне на плечо. — Не о том думаешь, дорогуша, совсем не о том.

— Я думаю о мотиве, но пока не могу его нащупать. И совершенно не понимаю, зачем нужно было убивать Гошу.

— Кем был Гоша?

— Режиссером. Но, по сути, выполнял функции продюсера.

— Вот ты сам и ответил на этот вопрос, — хихикнул мозгоед. — Гошу убил тот, кто хотел занять его место. И сделать свое шоу.

— Слушай, а ты, оказывается, умный!

— Хорошо питаюсь, — хмыкнул он и исчез.

****

Ай да мозгоед, ай да сукин сын! И как я сам не додумался! На поверхности ведь разгадка лежала, почему ж никто подобрал?! Король умер, да здравствует король! Достаточно убрать режиссера, вовремя перехватить бразды правления и рулить в свое удовольствие. Маньяк будет публично арестован, жертвы оплаканы. Но шоу-то продолжается! Народ скушает все, что ему предложат, даже не поморщится. Главное, чтобы «еда» была в красивой упаковке. Красивую упаковку народ любит.

Еще вчера я хотел в Москву, но сейчас вдруг понял — надо возвращаться обратно в лагерь. Несмотря на то, что там меня могли убить. Несмотря на то, что очень сильно боялся. Никогда себе не прощу, если не пойму, кто и зачем все это затеял. Если хотите, теперь это мое дело — дело моей чести!

Фу, как пафосно, сказала бы Инга.

Пафосно? Зато честно!

Были еще две причины, о которых я старался не упоминать: очень хотелось принять душ и нормально поужинать. Съеденная гадюка до сих пор противно шевелилась в желудке, а я мечтал о жареной картошке с кетчупом и бутылке холодного пива.

17 июля-20 июля

Устал от всех… Хочу пожить немного один… — пояснял изобретатель водородной бомбы.

Были такие люди — друиды. Молились почему-то на корточках, регулярно устраивали человеческие жертвоприношения — отрубали пленникам головы, но при этом чувствовали себя абсолютно счастливыми. Выйдет, бывало, друид на полянку, запрокинет голову и — ну молиться своим богам. А потом обнимет дерево в грозу, тут-то его и пронзит природная благодать. Может, потому и вымерли, что слишком верили.

Иногда я им завидовал. Вот как сейчас, например. Куда идти, совершенно непонятно.

Дождь стоит стеной, даже ветровка промокла насквозь, в кроссовках привычно хлюпала вода. Есть хочется, сил никаких нет. И в мозгу постоянная мысль: а ну как молния во время грозы? Я где-то слышал, что при прямом попадании молния пробивает человека насквозь и сжигает его. Обожженный труп падает на землю. Даже трупом это уже не назовешь — в нем слишком мало человеческого, начиная от внешнего вида и заканчивая пережаренными внутренностями. Как-то в детстве мои пальцы сунулись в розетку — ощущение не из приятных. Не хотелось бы, чтобы разряд прошил все тело. Брр!

За спиной то и дело раздавались раскаты грома. Я остановился, соображая, куда спрятаться от грозы. Знающие люди советуют: если вы оказались в грозу на открытой местности и не имеете возможности спрятаться в здании или машине, нужно отойти подальше от высоких строений и деревьев-одиночек. Также знающие товарищи рекомендуют избегать холмов и других возвышенностей. А еще лучше во время грозы прятаться в канаве. Вот только где здесь найти мало-мальски пригодную канаву? Может, сесть на корточки, подобно древним друидам? Глядишь, гроза и обойдет стороной.

****

Она так быстро и неожиданно появилась передо мной, что я едва успел затормозить. И кто только назвал эту молнию шаровой? Она была похожа на большую грушу и слегка колыхалась, меняя форму боков. Я с трудом удержался от искушения дотронуться до ее матово-красной светящейся поверхности.

— Не двигайся! — послышался знакомый голос. — Она может войти в твое тело. Она вообще может войти куда угодно. В любое узкое отверстие, а после восстановить свою форму. Но она скоро умрет.

— Откуда ты знаешь?

— Шаровые молнии живут очень мало — максимум, минуту. Главное, не шевелись и смотри. Будет красиво.

Шаровая молния умерла быстро и очень красиво. Сначала в красной сфере возникли темные, замысловато переплетенные нити. «Груша» напряглась, словно готовилась к самому главному выходу в своей жизни — на поверхности появились веселые язычки алого пламени, затем посыпались разноцветные икры. Молния зашипела и, вспыхнув, исчезла, растворилась в дожде.

— Может, теперь развяжешь меня?

— Ну, и как ты здесь оказалась, прекрасное дитя? — спросил я через минуту, когда освободил Ингу от шелкового шнура.

Она отряхнулась, словно мокрая голодная собака, окатив бисеринками брызг:

— Несколько часов сижу, представляешь? Привязали, гады.

— Неужели Март сподобился?

— Он, — кивнула она. — Ну и Боб, конечно, как же без него.

— А Злата?

— А что Злата? Пока жива девочка, но что-то подсказывает — недолго осталось. Будет следующей. Боб и так едва сдерживается. Достала она его, — без тени улыбки ответила Инга. — То плачет, то смеется, то вопросы глупые задает. Март зубами скрипит. Боб то и дело назад оглядывается, словно кто-то за ним по пятам идет. Совсем у мужиков крышу снесло. Ничего не соображают.