Может, однажды
Шрифт:
Уоррен залазит внутри автомобиля и падает напротив Мэгги. Хорошо, что он был слишком пьян, чтобы подписаться под теми словами, которые он сказал Риджу. Думаю, Ридж не понял ничего из того, что сказал Уоррен. Я могу сказать это по взгляду Риджа, который он на меня бросил. Он рассмеялся и наклонился, чтобы поднять ногу Уоррена, которая до сих пор висела из машины. Толкнув ее в машину, он закрыл дверь, но в моем уме застряла та фраза, которую сказал Уоррен.
Ридж прошел вперед меня, потянул за ручку двери около пассажирского сиденья и открыл ее. Я сделала шаг
Смотрю на него, а он на меня. Его рука остается на моей нижней части спины, пока я силой не заставляю себя закрыть разрыв между мной и автомобилем. Постепенно я начинаю сползать на сиденье, и его рука ускользает. Он ждет, пока я полностью окажусь внутри автомобиля, и закрывает дверь.
Я откидываю свою голову назад на сиденье и закрываю глаза в ужасе от того, что этот простой жест означал для меня.
Я слышу, как он садится за руль, но по-прежнему держу свои глаза закрытыми. Я не хочу смотреть на него. Я не хочу чувствовать, что я чувствую, когда я смотрю на него. Мне не нравится, как каждую минуту, которую я провожу с ним, я все больше и больше чувствую себя Тори.
На мой телефон приходит сообщение, так что я была вынуждена открыть глаза. Ридж держал свой телефон и смотрелна меня.
Ридж: Она не всегда такая. Меньше даже трех раз в год. Ей не сладко пришлось, и, в последнее время, она любит выйти погулять. Это помогает.
Я: Я не осуждаю ее.
Ридж: Я знаю. Я просто хотел, чтобы ты знала, что она не злоупотребляет алкоголем, как и я.
Он подмигнул мне, и я рассмеялась. Я смотрела на заднее сиденье, и увидела, как Уоррен лежит, перегнувшись через Мэгги. Они оба без сознания. Я обернулась назад и получила новое сообщение.
Я: Спасибо, что рассказал мне о себе. Я знаю, что ты не обязан был это делать, и я знаю, что, вероятнее всего, не хотел этого делать, но, все равно, спасибо.
Он глянул на меня слегка искоса, и возвратил свое внимание на телефон.
Ридж: Я никогда никому не рассказывал эту историю. Даже Бреннану. Он был слишком мал, что даже наверное и ничего не вспомнит из того.
Он положил свой телефон, включил на коробке передач задних ход, и начал сдавать назад.
Почему единственный вопрос, который я хотела его спросить кажется сейчас мне совершенно неуместным?
Я хочу спросить его, рассказывал ли онкогда-либо эту историю Мэгги. Это не должно иметь для меня никакого значения, но почему-то имеет.
Он начинал ехать, и протянулся, чтобы включить радио, что меня очень сбило с толку. Он ведь не слышит,и ему должно быть все равно включено ли оно или нет.
Но потом я поняла, что он сделал это не для себя.
Он включил его для меня.
Ридж
После остановки в МакДрайв, где мы купили покушать, мы поехали к жилому комплексу. Я поставил машину на парковку.
Я:
Она берет два наших напитка и пакет с едой, потом идет в квартиру, а тем временем я иду к черному входу и открываю дверь. Я трясу Уоррена, чтобы он проснулся и помогаю ему выйти из машины. Затем я бужу Мэгги и помогаю ей. Она все еще не в состоянии идти, поэтому я поднимаю ее, закрывая за нами дверь авто.
Я удостоверяюсь, что Уоррен идет впереди меня вверх по лестнице, потому что не уверен, справится ли он с этой задачей.
Когда мы уже зашли внутрь, Уоррен поковылял в свою спальню, а я повел Мэгги в свою комнату. Я положил ее на кровать и снял туфли, а затем одежду. Укрыв ее одеялом, возвратился в столовую, где Сидни уже выложила нашу еду. Сейчас уже практически была полночь, а мы оба не ели еще с обеда. Я сел напротив нее.
Я: Так что теперь ты знаешь один из моих темных секретов, а взамен я хочу знать один из твоих.
Наши телефоны лежали перед нами на столе во время нашей трапезы. Она улыбнулась и начала отвечать на мое сообщение.
Сидни: У тебя есть и другие темные секреты?
Я: Мы говорим сейчас не обо мне, а о тебе. Если мы собираемся вместе работать, мне нужно знать, на что я подписываюсь. Расскажи мне о своей семье. Тоже буйные алкоголики?
Сидни: Нет, просто придурки. Мой отец - адвокат, и он ненавидел, что я не собиралась учиться в юридической школе. Моя мать всегда сидела дома, ни одного дня в жизни не работала. Она конечно отличная мама, но в то же время она была одной из тех идеальных мам, понимаешь? Прям из фильма «Степфордские жены».
Я: Есть братья или сестры?
Сидни: Нет. Я единственный ребенок в семье.
Я: Я бы не сказал по тебе, что ты была единственным ребенком. Также я бы не сказал, что ты - дочь адвоката.
Сидни: Почему? Потому что я не высокомерная и испорченная?
Я улыбнулся и кивнул.
Сидни: Ну, спасибо. Я стараюсь.
Я: Не хочу показаться черствым, но почему, если твой отец адвокат и ты поддерживаешь отношения с родителями, ты не позвонила именно им на прошлой неделе, когда тебе некуда было идти?
Сидни: Причина в том, что моя мать привила мне чувство самостоятельности. У нее вообще не было образования, и она всегда находилась в полной зависимости от моего отца. Поэтому, она воспитала меня так, чтобы я была очень самостоятельной и могла себя обеспечивать, и я всегда гордилась этим, поэтому и не прошу у них помощи. Бывает иногда трудно, особенно, когда действительно нужна помощь, но я всегда обхожусь без нее. Я также не обращаюсь к ним по той причине, что мой отец никогда не упустит возможности напомнить мне о том, что я не захотела учиться в юридической школе, которую бы он плачивал.