Можете на меня положиться
Шрифт:
“Ай да Сухов!” – восхитился я, мысленно принося ему свои извинения. А вслух спросил:
– Постой, а ты откуда все это знаешь? Латынин умер, неужели Марат так быстро стал рассказывать? Сухов отрицательно покачал головой:
– Как ты думаешь, зачем Латынин назначил тебе встречу у парка культуры?
– Почем я знаю? Может,
– Век будешь гадать – не угадаешь. Он нес тебе письмо.
– Письмо? – поразился я. – Мне?
– Для Саши. Он ведь знал, что в конце концов ты его найдешь. Он все понял, когда до него дошло, что Марат и вся гопкомпания задержаны. Там, в этом письме, такое... Неудивительно, что у него сердце не выдержало. Он только казался сильным, этот артист, а на самом деле слабый был человек.
– Покажи! – чуть не крикнул я и, кажется, даже протянул руку. Еще бы: вот это журналистский материал! Но Сухов улыбнулся ласково, а ответил жестко:
– Нельзя. Это теперь документ, он у следователя в сейфе. И вот еще что: Латынин Кригера не убивал. Соучастником был, конечно, а убийцей – нет. Кишка тонка.
– А кто же? – совсем растерялся я. Сухов все так же ласково улыбался. Теперь, кажется, настал его черед баловаться театральными эффектами:
– Помнишь, ты у старушек выяснял, не было ли перед подъездом елинской машины? Мы тут тоже провели свое... исследование. В то время как ты вытаскивал Кригера из лифта, за два квартала от дома стоял пустой автомобиль марки “Жигули”, третья модель, номер 79-77. Тебе случайно это ни о чем не говорит? Все, – замахал он рукой, увидев, что у меня на лице тысячи вопросов, – больше ничего тебе сказать не могу, об остальном догадывайся сам. Ты ведь у нас человек с воображением, а?
Конечно, можно было бы и обидеться на последний выпад, но почему-то совершенно не
– Где сейчас мальчишка? Ты учти, он понадобится нам как свидетель.
– Пока у меня. Я тут комнату снял.
– Что он намерен делать?
– Во всяком случае, домой, к мачехе, возвращаться не собирается. А там – посмотрим.
32
Нина вытащила в коридор два тюка с моими вещами. Я в последний раз прошелся по квартире, собирая всякие принадлежащие мне мелочи. В ванной я заметил на полке мужские бритвенные принадлежности. Сухов выполнил-таки свое обещание, разузнал, кто владелец той новенькой “пятерки”, и теперь я знал, что Нинин Марат – дамский закройщик, причем очень модный.
– Хорошая комната? – спрашивала Нина с деланным участием.
– Отличная! – отвечал я.
– По-моему, ты счастлив? – удивлялась она.
– Конечно! – восклицал я. – У меня теперь даже есть ребенок!
– Какой ребенок? – неприятно поражалась она.
– Не волнуйся, – отвечал я со смехом. – Этот ребенок не от тебя. К тому же он довольно большой.
– Вот видишь, как хорошо, что мы разошлись, – говорила она убеждающе, хотя убеждать меня не было необходимости. Сегодня днем мне на работу позвонила одна моя знакомая и сказала всего два слова:
– Бабушка уехала!
Так что я действительно был счастлив.
Жаль, конечно, что Завражный опять на этой неделе останется без судебного очерка. Начинается следствие, и по закону посторонним вход туда запрещен. Но я знал, что, когда придет время, – материал появится. И будет он не только о преступниках. Он будет о Кригере, о Елине, да, пожалуй, обо всех нас. По крайней мере, заголовок для него я уже придумал:
“МОЖЕТЕ НА МЕНЯ ПОЛОЖИТЬСЯ”.